Крик Тани переходит в хныканье. Она качает головой, но её крылья плотно прижимаются к бокам, и она превращается в янтарную волчицу, отпрыгивая от Темпл в сужающееся пространство рядом с Малией.

Теперь волчица Малии тоже скулит. Я не знаю их мыслей, но я чувствую их боль. Их горе. Обеим моим сёстрам больно, и это моя вина.

Я тянула их в это дерьмо. В этот проклятый мир.

Я должна спасти их сейчас.

Полностью перекинувшись в волчицу, я мчусь за ними, собирая их, в то время как Темпл и Эйс обходят их с флангов.

Я посылаю им мысленную команду. Дверь. Сейчас!

Мне нужно забрать их отсюда целыми и невредимыми. Тогда я смогу справиться с эмоциональными последствиями.

Пока мы мчимся по комнате, стены начинают смыкаться у нас за спиной, и мы едва успеваем проскочить через проём, как стены врезаются друг в друга, закрывая комнату, которую мы оставили позади.

Проскальзывая через прихожую, мы направляемся к широкой фиолетовой двери.

Она не открывается при нашем приближении, и я ударяюсь о неё, на секунду опережая остальных, позволяя своей силе кошмаров окутать моё тело. Моя сила опасно близка к тому, чтобы воздействовать на Малию и Таню, но у меня нет особого выбора, и я снова бросаюсь на деревянную поверхность, используя все имеющиеся в моём распоряжении силы, чтобы открыть её.

Частично вернувшись в свою человеческую форму, я кричу:

— Выпусти нас! Ты не имеешь права удерживать нас здесь!

Я снова бросаюсь к двери, но она по-прежнему не открывается.

Прежде чем я успеваю впасть в панику, волчица Малии прижимается ко мне. Её темно-карие глаза встречаются с моими, прежде чем она принимает человеческий облик, что только усиливает мою панику, поскольку тюрьма может вернуть её обратно в иллюзию.

Она падает на колени, схватившись за живот. Её голос напряжён, это хриплый шепот, полный боли.

— Я не понимаю, что происходит, но твой отец здесь. По крайней мере, часть его души здесь. Его кровь — наш единственный шанс спастись.

Со стоном боли она ударяет кровоточащей рукой по двери, на её ладони отчетливо виден след от укуса Эйса.

По другую сторону от меня Таня вскрикивает, возвращаясь в свой человеческий облик, и тоже хлопает окровавленной рукой по деревянной поверхности.

Моё замешательство рассеивается. Голос моего отца сказал мне, что его кровь живёт в моих сёстрах. Но во мне она живет гораздо сильнее.

Я хочу задать все вопросы, но прямо сейчас я должна верить в то, что мои сёстры пытаются мне сказать.