Я быстро киваю ему, показывая, что понимаю. Мне слишком многое нужно сказать Роману — что мой отец велел мне бежать, сломать врата Пира-Мортема, если понадобится, — но Роман прав. Сейчас нет времени.

Поднявшись на ноги и одевшись, я поворачиваюсь к своим сёстрам. Они снова приняли свой человеческий облик и стоят передо мной в рваных рубашках и мотоциклетных штанах, в той же одежде, в которой они были в тюрьме, и всё это воняет так, как воняет одежда, которую носили больше недели.

Тюрьма так сильно маскировалась.

Когда я встречаюсь взглядом с ледяными голубыми глазами Тани и замечаю спутанные светлые волосы, она скалит зубы, глядя на меня. Грудь Малии рядом с ней тяжело вздымается, и я не уверена, о ком из них мне следует беспокоиться больше.

— Эй, — тихо говорю я, и сердце у меня снова колотится где-то в горле. Я подхожу к ним, как к раненым животным, потому что понятия не имею, как они отреагируют.

Таня кипит, её дыхание вырывается короткими, быстрыми толчками, и я готовлюсь к тому, что её гарпия вот-вот взорвётся. Но это Малия запрокидывает голову и кричит.

Как только она открывает рот, с запястья Романа слетает кольцо из изумрудных рун, проносясь вокруг нас подобно шторму и защищая от внешнего мира.

Крик Малии — глубокий, гортанный звук, который ударяется о кокон, образованный руной Романа, и отражается от нас.

Пока что Роман защищает нас, и я не пытаюсь заставить её замолчать, потому что она заслуживает своего горя, но я делаю шаг вперёд и обнимаю её. Ну, одной рукой я обнимаю её, а другой — Таню.

Я обнимаю их обоих, отдавая им каждую каплю своей любви, надеясь, что это сможет заполнить некоторые трещины в их сердцах и их энергии. Мои волки окружают нас, их тёплые тела успокаивают: Блиц прижимается к Тане, Лука — к Малии, Эйс — к моим сёстрам, а Темпл — ко мне, мы все так близко, как только можем быть в данных обстоятельствах.

Пока мои сёстры рыдают у меня на руках, я перевожу взгляд с одной из них на другую и быстро киваю Роману. Ему нужно продолжать в том же духе, иначе мы все снова окажемся в опасности.

Его сила подобна ласке, две руны, которые появляются в виде решётки, опускаются на головы моих сестёр и оседают на их коже — щеках, шеях, видимых частях рук — прежде чем исчезнуть в их телах. Поскольку я всё ещё держусь за своих сестёр, как будто от этого зависят наши жизни, я чувствую силу, заключённую в рунах. Они сильные, и у меня мурашки бегут по плечам, а на языке ощущается аромат пустынного воздуха. Лёгкий аромат дождей, исходящий от креозотовых зарослей, — такой же, как на территории орлов в Вегасе, — возвращает меня к тёплым моментам, проведенным с орлами. Грудь Тани наполняется, когда она глубоко вдыхает, и её дыхание, наконец, становится легче, энергия гарпии успокаивается. Малия успокаивается медленнее, но её крики в конце концов переходят в тихие всхлипывания, а затем её дыхание снова становится тихим.