Роман уже сосредоточился на здании. Множество рун — каждая в виде круга — поднимаются с кончиков его пальцев, соединяясь и переплетаясь, прежде чем бесшумно полететь к входной двери. Поверхность мерцает, а когда свет меркнет, непрозрачная поверхность исчезает, и Роман проходит перед нами.

Собрав своих сестёр, я помогаю им войти внутрь.

Моя сила сильно реагирует, когда я переступаю порог, моя энергия покалывает от силы безопасности, которая окутывает это место. Он обдаёт мою голову и плечи, и я обнаруживаю, что обнимаю своих сестёр, защищая их от тёмных завитков магии, веющих из-за дверного косяка.

Здание явно спроектировано так, чтобы не впускать посторонних, но Роман доверил его расположение нам. Моё сердце наполняется радостью от того доверия, которое продолжает расти между нами. Это момент тепла и утешения — знать, что Роман здесь, с нами, и что мои сёстры в настоящее время в безопасности. Независимо от того, что принесёт финальная битва, я знаю, что Роман сохранит им жизнь.

— Твоим сёстрам нужна еда и питье, — говорит Роман, ведя нас по короткому коридору в большую гостиную. — Подождите здесь. Не выходите за пределы этой комнаты без меня — здесь дополнительные меры безопасности, которые могут причинить им вред. Я принесу всё, что вам нужно.

В комнате полы из тёмного красного дерева и полки из такого же темного дерева, расположенные вдоль трёх стен. Полки заполнены, возможно, тысячами книг. Здесь пахнет Романом, сильно и пряно. Его запах достаточно силён, чтобы заставить меня подумать, что, несмотря на то что Дебри были его настоящим домом, он, должно быть, провел здесь много времени до того, как исчез мой отец.

Мои сёстры тяжело опираются на меня, и я так быстро, как только могу, помогаю им добраться до мягких на вид диванов, которые стоят у самой дальней стены, где находится пустой камин.

Они спотыкаются, когда мы проходим мимо кресел, и, наконец, падают на диван бок о бок, утопая в нём. Они истощены. Дни ограниченного питания и иллюзии, которые могли бы подорвать их энергию, взяли своё.

Мои волки расселись по полу перед ними, все, кроме Эйса, который расхаживает по комнате, обнюхивая каждый угол. Позволяя ему устроиться так, как ему нужно, я придвигаю кресло, чтобы сесть напротив сестёр. Никто из них не проронил ни слова с тех пор, как мы вышли из тюрьмы, и это меня беспокоит.

Под глазами Малии залегли тёмные круги, здоровый блеск кожи почти исчез. Она выглядит такой же измученной, как и Таня, чьи бирюзово-голубые глаза остекленели от слёз.

— Что, чёрт возьми, с нами случилось? — хрипит Таня. — Только что мы были счастливы. У нас было всё, что нам было нужно. А потом… Она качает головой, её спутанные волосы так спутались, что рассыпались по плечам. — Значит, это были не мы.