– Сможешь продержаться еще несколько часов? Проехав сегодня определенное расстояние, к завтрашнему полудню достигнем границы, – тихо сказал он.

Она кивнула, стараясь не обращать внимания на их близость. Сорин вжимался телом ей в спину, его рука защитным жестом обнимала ее за талию. Она до сих пор не забыла прикосновение его пальцев к своему голому животу, когда он обрабатывал ее рану.

Какое-то время скакали молча, потом Сорин склонился к ней.

– Я справлюсь, – прошептал он чуть слышно, касаясь губами ее уха. Скарлетт с трудом поборола желание откинуться назад и прижаться к нему. – Я справлюсь с тем, что ты хочешь мне сказать, Скарлетт. Я все снесу.

Она почувствовала, как он подгоняет Эйрвена, и натужно сглотнула. Должно быть, он подал Элизе какой-то сигнал, потому что та велела Каллану и его стражам посторониться и пропустить их. Когда Сорин и Скарлетт значительно вырвались вперед, он снова заговорил:

– Теперь нас никто не услышит, Скарлетт.

Она ничего не ответила, глядя в темнеющее небо. Целая вечность минула с тех пор, как она спала на свежем воздухе на твердой земле. С ее раной это будет мучительно. Первые несколько часов дались легче всего, поскольку Сорин, очевидно, использовал свою магию, чтобы рана ее не прикончила. Каким-то образом ему удавалось сдерживать боль. Мазь, которую он наложил на рану, хорошо помогала, но ее действие закончилось, и теперь Скарлетт чувствовала жжение при каждом вдохе.

– У тебя, должно быть, накопилось много вопросов, – вновь заговорил Сорин после продолжительного молчания. – Несомненно, так и есть, учитывая сказанное лордом Тинделлом.

При упоминании этого имени она напряглась. Лорд уверял, что знал ее мать – и что Скарлетт фейри. Якобы ему это было известно с самого ее рождения. Тем самым он намекал, что и мать Скарлетт тоже была фейри. Она открыла рот, чтобы спросить Сорина, так ли это, но передумала.

Произносить слова было слишком сложно, требовало больших усилий, а она чертовски устала.

Она прижалась к Сорину, рассудив, что незачем держать дистанцию, иначе у нее затечет спина и бок будет болеть еще сильнее. Поэтому она поудобнее устроилась между его бедрами и, откинув голову ему на плечо, закрыла глаза.

– Пожалуйста, милая, поговори со мной, – прошептал он ей на ухо, касаясь подбородком щеки.

Стараясь не обращать внимания на то, как сладко заныло в животе от этого прикосновения, она произнесла привычное: «Не называй меня так», и провалилась в темноту.

– Тебе нужно поесть, Скарлетт, – сказал Каллан, подходя к ней.