Она посмотрела на стоящую у нее на коленях тарелку с вяленым мясом и хлебом. Привал сделали около часа назад, разбили лагерь и развели небольшой костер. Было решено подкрепиться, прежде чем расстилать спальные мешки. Собственно, все так и сделали – кроме Скарлетт, которая пребывала в уверенности, что ее желудок тут же исторгнет съеденное обратно, а тошнота стала бы мучением для ее раны. Она не помнила, когда в последний раз ела. Пожалуй, еще сидя взаперти в доме Лэйрвудов, но и тогда почти не притронулась к пище.

Сорин и Элиза отвели лошадей к воде, чтобы напоить и устроить на ночь.

Скарлетт отпрянула, когда Каллан коснулся ее подбородка. Ее тени немедленно ринулись в атаку. Посмотрев в его ореховые глаза, она прочла в них страх.

– Не трогайте ее, Каллан, – прорычал Слоан со своего места у костра. – Не забывайте о клубящейся вокруг нее тьме.

Слоан всегда был настороже, когда дело касалось ее. Он всегда был самым умным.

Каллан понизил голос, и Скарлетт с трудом расслышала его за стоящим в ушах ревом.

– Таков твой выбор? В самом деле решила отправиться с ним и Элизой? – Скарлетт смотрела на принца, стараясь сохранять дыхание ровным. – Ты пугаешь меня, мой Призрак. Мне нужно услышать твой голос.

– Оставьте ее в покое, Каллан, – предупредил сидящий рядом со Слоаном Финн.

Ее дыхание стало еще более поверхностным, рев в голове не утихал.

Вернулись Сорин и Элиза. Когда Сорин встретился глазами со Скарлетт, на его лице промелькнуло некое неуловимое чувство. Через плечо у него были перекинуты две седельные сумки. Еще две несла Элиза – вместе со спальными мешками, которые она принялась разворачивать на небольшой расчищенной площадке.

Бросив свою поклажу на землю, Сорин направился к Скарлетт, не сводя с нее глаз. Опустившись перед ней на корточки, он мягко положил руки ей на колени и заглянул в лицо.

– Идем. Нужно перевязать твою рану, – произнес он, вставая и беря ее за руку.

Поморщившись, она позволила поднять себя на ноги и подвести к расстеленным спальным мешкам. Все это время она чувствовала на себе взгляд Каллана.

– Ложись. Так будет удобнее, чем стоя, – мягко сказал он, держа ее руку в своей, пока она устраивалась.

Когда Скарлетт села, Сорин опустился рядом с ней на колени и протянул руку, чтобы расстегнуть пуговицы на ее плаще и снять его. Наконец Скарлетт улеглась и позволила ему завернуть подол ее туники и размотать повязку.

Сорин выругался себе под нос.

– Почему ты не сказала, что мазь стерлась и что это… Боги, Скарлетт, твоя боль, должно быть, мучительна.

Он замолчал, и она услышала, как он роется в седельной сумке.