– Ты не подчиняешься принцу Огня, потому что…

– Я и есть принц Огня, – закончил он за нее.

– Ты не отдал бы меня ему, поскольку уже завладел мной, – прошептала она.

Тени отпустили его и вернулись к ней, растворились в потайном месте ее души. В том самом, куда она пряталась, чтобы выдержать наказание Лорда наемников. Чтобы не чувствовать жадных лап Микейла на своем теле. Чтобы не утонуть в боли, потерях и горе.

– Сайрус и Рейнер, выведите смертных. Проводите их в гостевые покои. А Беатрикс с Брайаром останутся.

Каллана и его стражников тут же выдворили прочь из комнаты.

Сорин медленно поднял ладони к окутывающему Скарлетт щиту и, высосав энергию из пламени, погасил его. Висевшие в воздухе ледяные кинжалы попадали, послушные магии Брайара. Он хотел было пройти в комнату, но Сорин остановил его, невозмутимо сказав одно-единственное слово: «Пол». Опустив взгляд, Брайар увидел покрывающую его корку льда.

Протянув к Скарлетт руки, Сорин обхватил ладонями ее лицо и всмотрелся в серебристые глаза. В воздухе полыхнуло пламя, окружило их обоих, и он позволил ему гореть, будучи слишком истощенным, чтобы что-то с ними делать.

– Милая, – прошептал он, – я могу тебе помочь.

В ее взгляде не было узнавания. Ни проблеска привычной заносчивости или недюжинного ума. Ни намека на нежность, которую он иногда замечал, когда она уверяла, что ненавидит его.

Теперь он видел лишь пустоту. Бездну.

Сломленность.

Брайар медленно опустился на пол. Для этого Сорин его и вызвал. В то время как сам он мог противостоять огненной мощи Скарлетт, элементальной магией Брайара Дрейса была вода – и лед тоже, поскольку он являлся принцем Двора Воды.

Коснувшись рукой пола, Брайар округлил глаза и, напуганный силой, которую предстояло побороть, стрельнул взглядом в Сорина. Тот, в свою очередь, не отрываясь смотрел на Скарлетт. Он не был уверен, что сумеет достучаться до нее там, где скрывался ее разум.

– Скарлетт, все, что тебе нужно сделать, – это ответить «да» или «нет». Способна ли ты в настоящий момент контролировать свою магию? – мягко спросил он.

Из ее глаз выкатились две слезинки, а пламя стало сначала голубым, потом ослепительно белым и жгуче-холодным.

– Нет у меня ни над чем контроля, – прошептала она безжизненным, под стать взгляду, голосом. Ее радужки медленно тускнели, постепенно приобретая привычный льдисто-голубой цвет, сияние почти угасло. – Надо мной так много хозяев, что я сама себе не принадлежу.

– Это неправда, милая, – возразил Сорин, грудь которого разрывалась от ее надломленного голоса. – Я не лгал тебе, уверяя, что принц Огня не посадит тебя в клетку, потому что я ему не позволю.