– Я думаю, мы только что создали третий цвет, – прохрипел Чарльз.

Мы снова посмотрели друг на друга, и в следующий момент я крепко обняла его.

– Никогда больше не пугай меня так, хорошо? – прошептала я прерывистым голосом, зарываясь своими расколотыми ногтями в его волосы. – Ты – моя семья, а семья не умирает просто так.

Чарльз притянул меня к своей груди и обнял. Я почувствовала, как он уткнулся в мою шею и улыбнулся.

– Хорошо, я сделаю татуировку в виде французского горна, если хочешь, – прошептал он мне в волосы.

Я издала странный звук, одновременно напоминающий смех, хрюканье и рыдания.

– Совсем спятил, да?

Чарльз начал спорить, когда звук, похожий на хруст стекла, вернул нас к реальности – на игровое поле посреди земли, сотворенной из щебня. Мы разошлись, но ничего не было видно, кроме обломков и каменной фигуры. Мой взгляд поднялся вверх, и я увидела прекрасные, но мужественные черты лица и каменную шапку, которая наполовину закрывала измученное лицо.

– О, Хок…

Я встала. Несмотря на то что произошло, мои движения были такими изящными, как если бы я плыла. Я слышала, как Чарльз идет за мной. Дрожа, я остановилась перед Хокинсом и коснулась его каменной щеки. Сначала я только чувствовала, как холод просачивается сквозь черный камень, пока Чарльз тоже не положил руку на упавшего игрока. Камень немного нагрелся под моими пальцами, и красный дым, казалось, начал отделяться от моей кожи и просачиваться в Хока. Кровь стучала у меня в ушах так сильно, что я почувствовала соленый вкус на языке. Камень нагрелся и начал трястись.

– Ты чувствуешь это? – прошептала я.

Чарльз пробормотал что-то, что означало положительный ответ, – и вот оно. Похороненное глубоко в груди. Сердцебиение. Я сильнее прижала руку к камню, закрыла глаза и почувствовала, как сердце забилось быстрее. Камень начал трескаться. Я с удивлением попятилась и увидела, как запястье игрока засветилось ярко-красным светом. По камню пробежали малиновые вены. Сначала их было совсем немного. Они, пульсируя, обвивали руки и забирались на плечи, но росли все больше и больше. Камень начал раскалываться все сильнее, и в следующее мгновение Хокинс тяжело вздохнул. Он пошатнулся. Я поймала его в мгновение ока, и смущенный взгляд Хокинса обратился ко мне.

– Что… что случилось? – спросил он, подняв руку, пребывая в явном замешательстве. На его запястье сияла красная метка Коня.

Мы посмотрели друг на друга, и я почувствовала, как по моему лицу расплылась улыбка. Хокинс уставился на меня, и его зрачки расширились.

– Элис? – спросил он.