– Что ты задумала? – прошипела мне Регина.
– Тише! Я должна сконцентрироваться, – прошептала я. Зажмурилась и послала волну чистой силы сквозь землю. Все во мне задрожало от усталости. Я была на пределе своих возможностей.
– Ну давай. Еще! – пробормотала я, и красная сила хлынула из моих вен. Все, что я видела, стало алым и расплывчатым.
Мое сердце стучало слишком быстро. Я почувствовала вкус крови на языке и знала, что если сейчас протолкну еще больше силы через свое сердце, оно остановится. Тем не менее я не сдавалась. Я взревела, и что-то внутри меня раскололось.
Игровое поле затряслось, и я могла почувствовать каждую фигуру на нем. Я чувствовала их всех. Их холодные, безмолвные сердца были в моей руке, и я позвала их к себе. Поднялась пыль. Я покачнулась. Потеряла равновесие. Я была везде и нигде одновременно. Мне показалось, что вдали что-то замерцало. В следующее мгновение я ударилась о холодный мрамор.
– Элис! – Меня схватили чьи-то руки, и я перекатилась на спину. Лицо Чарльза всплыло передо мной. – Дыши! Ну давай!
Он ударил меня по лицу. Боль пронзила голову, и шок заставил меня снова судорожно дышать. Я с болью вдохнула, повернулась и закашлялась.
– Что, черт возьми, она сделала? – спросила Регина.
Я сплюнула и прохрипела, когда Хокинс вздрогнул:
– Ты тоже это чувствуешь?
Все наши головы вскинулись. Сначала ничего не было видно, но я почувствовала, как пол начал вибрировать. Туман заколебался, и появились фигуры. Их формы задрожали, прежде чем они приблизились. Туман соскользнул с них, и игроки остановились перед нами. Каждый из них – из плоти и крови. И на каждом сиял знак Красных. Их было намного больше, чем пало сегодня на поле, – игроки из предыдущих партий, которые десятилетиями умирали за свое существование в виде каменных фигур.
Мальчик с темными волосами, сидя на дереве, приподнялся и растерянно огляделся. Мое сердцебиение ненадолго замерло. Это был Кит. В последний раз, когда я видела черного игрока, он сидел каменной фигурой у озера и смотрел в бесконечность. Теперь его новая метка ярко-красным цветом красовалась на руке. Я видела его живым, дышащим.
Рядом с ним стояла Ларк. Белая Пешка потерла голову, словно пытаясь развеять мигрень. Ее метка, как и у Кита, была красной и яркой. Я почувствовала внутри себя эхо ее сущности. Словно какую-то цепь, такую же сложную и разветвленную, как корни дерева.