Артём моргнул. Иван Палыч? Почему его так назвали? Спутали? Так пусть тогда и идут к этому самому Палычу, а не к нему.

Но вопросы ушли на второй план, когда незнакомка сказала заветную фразу:

— Господин дохтор, вам нужно срочно в операционную.

Сработали врачебные рефлексы, выработанные годами. Артем подскочил, живо натянул штаны, накинул рубашку. Сухо бросил:

— Пошли.

И последовал за девушкой.

Шли по каким-то темным комнатам, где пахло переквашенным тестом.

— С телеги упала. Раззадорилась, девка, зашалила, дуреха. А конь ретивый, взбрыкнул. Да скинул! На дороге у околицы… — без умолку всю дорогу бубнила девушка.

Они вышли из избы на улицу. Дверь скрипнула, выпуская их в ночь, холодную и сырую. Поселение спа́ло — или притворялось, что спит. Небо было затянуто тяжёлыми тучами, низкими, словно готовыми раздавить деревню. Ни луны, ни звёзд — только мгла, из которой моросил мелкий дождь, оседая на лице холодными иглами. В воздухе пахло мокрой землёй, навозом и чем-то едким, будто где-то тлел костёр.

Девушка, не оглядываясь, бойко рванула вперёд.

— Постой! — кинул вслед Артем, глядя как её коса подпрыгивает под сбившимся платком.

— Шевелись, Иван Палыч! — крикнула она, голос звенел, перебивая далёкий лай собак. — Девка там, поди, уж померла, не дождавшись!

Её башмаки чавкали в грязи, брызги летели на подол юбки, но она не замедлялась, привыкшая месить эту жижу с детства.

Артём пытался не отставать. Грязь под ногами хлюпала, липла к сапогам, которые, похоже, принадлежали этому самому Ивану Палычу. Голова все так же раскалывалась, под сердцем царапалось какое-то нехорошее чувство, хотелось спать. Но врача гнали вперёд. Зовут к пациенту — иди хоть в ад.

«Где это я? — невольно забился под темечком вопрос. — Незнакомое место».

Где-то совсем близко простужено залаяла собака. Звякнула цепь. Рык. Артём подался назад, боясь напороться на крепкие челюсти животного.

— Пшёл, Блохастый! — рявкнула девушка, схватив пса за шкирку и бойко оттолкнув в сторону.

— Далеко еще? — проворчал Артем.

— Да вон, больница! — спутница ткнула пальцем в темноту. — Вишь, где огонёк? Али забыли что ли?

Артём прищурился. Впереди, за кривым забором, маячила хибара — не лучше других изб, только с облупившейся вывеской, которую дождь сделал нечитаемой. Единственное окно светилось тусклым, жёлтым светом, как глаз больного зверя. Это и есть больница? Сарай, где, поди, крысы по углам бегают.