– Все знают, что я вернулся? – спросил Арын, подходя к окну.

– Уверен, Дарен уже растрепал всему миру.

Арын удовлетворенно кивнул и, приподняв подбородок, уставился на небо. Через полсекунды начался сильный дождь.

– Пусть узнают и те, кто не услышал, – сказал он. Сначала прогремел гром, затем разверзлись тучи, и над всем Элементалем закружилась неумолимая буря. Это были не мелкие капли воды, что вызвала я. Словно само небо переполнилось и обрушилось вниз.

Арын наблюдал за этим вдохновляющим дождем, когда в дверь постучали, а затем, спросив разрешения, несколько стражей вошли внутрь. Арын стоял к нам спиной, и я с большим удовлетворением увидела, что лица вошедших стали белыми как мел.

– Милорд. – Касыр поклонился, и я пристально посмотрела на него. – Миледи, – и кивнул мне.

Арын медленно повернулся к нам.

– Столько всего изменилось, – сказал он, скрестив руки на груди.

Касыр тяжело сглотнул, быстрыми шагами подошел к Арыну и прижал кулак к его груди.

– Ваше Величество, – сказал он.

Ни одна ресница Арына не дрогнула, а воздух вокруг становился все тяжелее и тяжелее.

Капитан Касыр, главный страж Воздушного Дворца, внезапно выпрямился, будто не по своей воле. Он двинулся вперед, не сгибая коленей. Я догадалась, что происходит, только когда он оказался прямо передо мной, пригнулся, стиснув зубы, и поцеловал мои покрытые грязью сапоги.

– Арын, в этом нет необходимости, – сказала я, охваченная ужасом, как и все остальные.

– Есть, – ответил он. – Он должен знать, как разговаривать с наследницей. Наследницей Воды.

Касыр снова скорчился у моих сапог и, не в силах себя контролировать, уткнулся лицом в грязь.

– Пожалуйста! – воскликнула я, поворачиваясь к Лорду Воды. Он некоторое время смотрел мне в глаза, а когда снова перевел взгляд на Касыра, тот опустошил желудок в центре зала.

– Простите меня, Ваше Величество… Простите меня, моя наследница.

– Можешь идти, – сказала я. Это было не то зрелище, на которое мне хотелось смотреть. Возможно, мне стало не по себе. Возможно, какая-то часть меня, сама того не осознавая, смеялась над этим, но по сравнению с моей демонстрацией силы перед здешним народом поступок Арына был слишком значительным и пугающим. Одно дело – припугнуть их лесным духом, и совсем другое – вмешиваться в чью-то волю и заставлять преклонять колени передо мной.

После того как стражники, не проронив ни слова, покинули зал, Сину захлестнула тоска. То, что сделали у него на глазах с его собственным народом, было неприятно, но в каком-то смысле он сам виноват в этом. Если бы он обуздал Касыра раньше, этого бы не случилось.