Риалаш замер и, оторвавшись от губ Дариллы, посмотрел на её лицо. Взгляд девушки был осмысленным. Пелена возбуждения отпустила сознание Дариллы, и она увидела над собой лицо наагасаха. С его губ срывалось тяжёлое дыхание, взгляд был затуманенным. Внизу живота же девушка ощущала сильный дискомфорт. Внутри затихала тянущая боль и всё усиливалась и усиливалась почти болезненная пульсация. Дарилла пошевелилась, поморщилась и тихо застонала, почувствовав распирающую заполненность внутри.

- Тихо, тихо... - Риалаш наклонился и ласково поцеловал её в губы. - Я слегка великоват для тебя, но это пройдёт. Ты привыкнешь...

Его бёдра плавно, но сильно толкнулись вперёд. Дарилла ахнула и вцепилась пальцами в плечи нага. Яркий, острый и слегка болезненный спазм пронзил низ живота, и бёдра сами сжали бока мужчины. Наагасах слегка отстранился, покидая её, а затем опять сильно толкнулся внутрь. С губ его сорвался стон, и он, закрыв глаза, откинул голову назад. Боги, как он мечтал об этом! Дарилла тихо застонала, а затем зажала собственный рот ладонями.

- Нет, моя дорогая, - Риалаш с улыбкой отвёл её руки в стороны и прижал к кровати, - так неправильно. Эти стоны я хочу слышать.

Он двинулся ещё раз, дразняще медленно, вслушиваясь во всхлипывающее дыхание девушки. Какая она всё-таки чувствительная и отзывчивая. Следующий толчок был сильным и властным. Дарилла выгнулась навстречу ему, но не застонала, с силой закусив губу. Риалаш наклонился к её лицу, и девушка приоткрыла губы, готовясь принять поцелуй. Резкий сильный толчок застал её врасплох, и она громко вскрикнула.

- Да, именно так, - поощрительно прошептал наагасах. - Ты можешь делать всё, что хочешь: кричать, стонать, даже плакать, если тебе от этого будет легче. Нет смысла сдерживаться.

Слова нага потонули в ярких вспышках удовольствия. Мужчина мучил её. Пытка была сладкой и скручивалась невыносимым напряжением внизу живота. От этого напряжения действительно хотелось плакать. Дарилла не могла освободиться и сбежать от этого. Она просила, умоляла наагасаха сделать что-нибудь. Но он мягко шептал, что ей нужно потерпеть. Порой напряжение становилось просто непереносимым, и возникало ощущение, что вот сейчас оно вырвется наружу и освободит её измученное тело. Но наагасах не позволял. Он останавливался, целовал её грудь, ласкал бёдра и шептал, что в первый раз сложно почувствовать всю полноту ощущений. Но это его вина, поэтому он сделает так, чтобы она прочувствовала всё.

Дарилла была готова простить его. Она не понимала в чём его вина, но она была готова простить ему всё, что угодно. Лишь бы он, наконец, дал то, что так хочет её тело.