Одна мысль о том, что наагасах сейчас откроет глаза и посмотрит на неё, привела Дариллу в настоящую панику. Она не была готова ни к утреннему разговору, ни к просто встрече с этим мужчиной. Мысли путались от страха и стыда. Слова наагасаха о том, что всё, произошедшее между ними, нормально, Дариллу ничуть не утешили. Если бы это действительно было нормально, то вряд ли бы на это налагалось так много запретов.

Проявив невероятные чудеса ловкости и гибкости, девушка смогла вывернуться из рук и хвоста нага и, прихватив свою одежду, тихонечко покинуть комнату. Из своих покоев она направилась в купальню, где очень быстро вымылась, пытаясь стереть с себя все следы прошедшей ночи. Но от всего избавиться не удалось: по телу то тут, то там темнели маленькие пятна засосов, а на бёдрах вообще синели отпечатки пальцев. Эти отметины заставили девушку на некоторое время застыть. Голова просто перегрелась от смущения, стыда и чувства неловкости и перестала соображать, выдавая туманные картинки-ощущения того, как руки наагасаха оглаживали её тело. Внизу живота, несмотря на лёгкую тянущую боль, возникло приятное томление.

Дарилла тут же окатила себя из ковшика холодной водой, но это не помогло. В голове зазвучали слова нага: «Вода не поможет...». Тихий стон эхом отразился от стен купальни.

Привести мысли в порядок так и не удалось. К тому же девушка обнаружила, что забыла сапоги. Пришлось осторожно возвращаться в комнату за ними. Слава богам, наагасах продолжал спать, трогательно прижимая к груди одеяло и собственный хвост.

Девушка, выскользнув из коридора, быстро сбежала вниз по лестнице и ненадолго замерла, соображая, куда ей податься. С леденящим душу страхом она поняла, что всё равно долго прятаться от наагасаха не сможет. Он её по запаху в любом уголке дома найдёт. А внутреннее чутьё подсказывало ей, что он обязательно будет искать. Ну не сбегать же ей теперь совсем?

На самом деле Дарилле очень хотелось сбежать. Сбежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от всех. Но это же трусость! Да, она боялась смотреть в глаза наагасаху. Но и свою слабость девушка ему показывать не хотела. То, что между ними произошло, уже никак не исправишь. Ханжеское нордасское воспитание, конечно же, заставляло Дариллу сильно мучиться от собственного легкомыслия и телесной слабости. Оно шептало, что подобное возможно только между теми, кто состоит в законном браке. Но шёпот этот был слабым и тихим. Дарилла всё же более четырёх лет странствовала: успела и повидать многое, и познакомиться с новыми, совершенно чуждыми ей культурами, основанными на других моральных ценностях. И моральные нормы собственной страны не казались ей такими уж непоколебимыми и порой вызывали скепсис.