И ласковое забытье приняло меня в свои объятия прежде, чем я смогла выразить протест по данному вопросу.

Просыпаться утром в своей постели прямо в платье, да еще и засыпая при этом в гостиной, похоже, становилось для меня уже привычным делом. Во всяком случае, в отличие от утра вчерашнего неловкости я сегодня не ощущала. А вот недовольство – да. События вчерашнего дня медленно всплывали в моей голове.

– Ну, Диксон, демонов тебе под одеяло! Спать он, значит, меня отправил, как ребенка какого-то!

Запала негодования хватило на то, чтобы быстро принять душ, переменить наряд, причесаться и скорее спуститься вниз в поисках будущей жертвы справедливого возмездия. Правда, когда я обнаружила менталиста в столовой с целой охапкой газет и журналов, жажда мщения поутихла. Эверт, хоть и сидел в свежей рубашке, выглядел утомленным. Кажется, месть свершилась без меня.

– Доброе утро. Выспалась? – он отложил газету.

– Твоими стараниями, – усмехнулась, – а вот ты, похоже, не очень.

– Да, пытались с Джеймсом придумать кое-что. Он, правда, сейчас в лавке, но, можешь мне поверить, выглядит не лучше.

Ноэль отыскался в саду, и я после завтрака снова составила ему компанию в игре в мяч. За наши эксперименты мы принялись чуть позже, дождавшись, пока уйдет кухарка Джеймса.

– Так что вы придумали? – спросила я, ложась на диван в гостиной.

– Что-то, – уклончиво ответил Диксон. – Давай только попробуем еще раз: если не получится, тогда расскажу.

– Надо же, как все таинственно, – удивилась я, но прикрыла глаза и начала готовиться к еще одному возвращению в чужое прошлое.

Сегодня оно далось мне несколько проще. Возможно, на оголенных нервах за ночь наросла мозоль, а может, сказалось то, что я хорошенько выспалась, но взращивать в себе ощущение холодной ярости, несмотря на рвущееся пополам сердце, у меня получалось. По крайней мере, мне так казалось. Но видно, недостаточно для того, чтобы, как выразился мист Грей, «пробить барьер». Во всяком случае, ничего необычного я не ощутила. Все ту же ненависть и острое отчаяние Тилли. Меня уже выкинуло из воспоминаний, и я начинала понемногу осознавать себя, как вдруг что-то пошло не так. Я снова увидела перед собой мерзкое лицо Винтера. Он смотрел на меня мертвыми бездушными глазами, губы его кривились в презрительной усмешке.

– Хотела, чтобы я сдох? – издевательски спросил он. – Не раньше, чем отправлю на тот свет твоих дружков. Хотя нет, зачем мне марать руки? Это сделаешь ты сама. Будешь послушной куколкой, и, может быть, я разрешу тебе оставить по пряди их волос на память. Разумеется, после того, как ты перережешь им глотки.