– Ни в ком на свете я так не нуждалась, как в тебе, Бастиан, – грустно заверила я его, затем отступила на ступеньку. – Но вернулась я сейчас не ради тебя. Я здесь ради Тристана. Только ради него.

Смысл вечеринки

Смысл вечеринки

Тристан прислонился к холодному металлу, поддерживавшему стеклянный свод Осколка, и закрыл глаза. Некоторое время он стоял так между тремя стеклянными колоннами, острыми, как ножи. Он вдохнул прохладный ночной воздух, и ветер взъерошил его светлые волосы. Он не слишком боялся, что его заметят. Нет, это маловероятно – он достаточно высоко, с земли не видно. Не видно, что все его тело обвивали пурпурные полосы. Конечно, частицы сердечных плетений Эбби, которые он поглотил, не могли убить его – он забрал у нее не так уж много. И все же это не могло пройти для него без следа. Он приподнял рубашку и посмотрел на шрам на груди. У Бастиана тогда остался почти такой же.

Он провел по зазубренному краю раны кончиком пальца и зашипел от боли. Шрам будто вспыхнул. Но тем не менее Тристан остался жив. Кольцо на его груди вновь спасло ему жизнь. Он подобрался слишком близко к сердцу Эбби. Он рисковал жизнью. А ради чего?

Он провел рукой по волосам и посмотрел на крыши города. Крыши, крыши… А там, подальше, за рекой, располагалась школа Даркенхолл.

Впервые в жизни он по-настоящему понял, насколько велико было бремя Бастиана. С тех пор как он поглотил часть души Эбби в том магазинчике, его постоянным спутником стала боль. И если боль на некоторое время могла отступить, например, когда он перемещался сквозь тени и оставлял в них частички поглощенных плетений, то голод мучил его постоянно. Он полез под рубашку и обхватил кольцо сердца. Нести его было одновременно проклятием и благословением. Сила виталинариума оказалась слишком велика, она меняла носителя кольца до неузнаваемости. Сейчас он это чувствовал. И как только Бастиану удавалось не терять контроль из-за влияния силы этого дьявольского металла? Нет, конечно, и у него бывали срывы, но все же он мог продержаться достаточно долго. Его сила воли сейчас вызывала у Тристана уважение, даже восхищение.

Он еще раз глубоко вдохнул, надеясь, что это хоть немного сможет помочь. Охладит раны изнутри. И лихорадка прекратится. Эта лихорадка сводила его с ума, требуя новые плетения. Новых жертв. Больше жертв. Он провел почти два дня исключительно в тени, чтобы только привыкнуть к сердечным плетениям Эбби, но легче не становилось. Нет, он никак не ожидал, что ее сердце способно так любить. Что она, оказывается, так сильно любила его брата. Ведь в ее душе скопилось столько боли… Он и представить не мог, что она способна на любовь. На такую любовь… Плетения ее сердца казались такими маленькими, невинными, скромными. Как и сама Эбби. Но когда он поглотил ее плетения, то ощутил всю ее силу. Эбигейл Вудс любила с пугающей силой. И эта сила чуть не заставила его сердце разорваться. Он снова осторожно провел рукой по свежей ране на груди. Он понимал, почему не мог противостоять этому, почему стал уязвим. Собственные чувства ослабили его. Он ревновал. Ревновал Эбби к родному брату!..