На несколько драгоценных минут

мое тело становится чистым,

а боль утихает.

Тогда приходит мама, шипя от недовольства.

Приказывает деревьям отрастить широкую ветвь надо мной,

чтобы прикрыть от дождя.

Приказывает шиповнику сжиматься сильнее и сильнее, пока я не кричу.

И все равно не останавливается.

Дождь прекращается. Наступает ночь.

Затем рассеянный серебристый рассвет.

Мама возвращается и поет команду шиповнику.

Он чуть разжимается, чтобы мне было легче дышать.

Она улыбается. Ее зубы блестят

от силы

недавно поглощенной души.

– Пой, дочь моя, – велит она. – Неподалеку отсюда есть деревня, полная душ. Приведи их ко мне. Пой.

– Нет, – отвечаю я. И даже это простое слово

царапает горло,

как осколки льда.

Мама сжимает кулак и смеется.