Я думал, что знаю, что такое страх.

Но я ошибался.

Я отшатываюсь и спотыкаюсь о руку Линед. Голова идет кругом от паники. Серена все смотрит и смотрит на меня, и я чувствую себя навеки запертым в отвратительном сне.

Голос Гвиден въедается в мой разум, вкручивается, как стальной винт.

– Разве я не ясно выразилась, маленький монстр? Убей его. УБЕЙ! – Она машет рукой.

Серена открывает рот, но из него не льется песня. Чары Элиниона подействовали и на нее. Это осознание ломает, уничтожает меня. Он не имел права лишать ее голоса!

Однако каким-то образом ее магия – серебристая, пьянящая, яркая – все равно влияет на меня, вонзается колючими пальцами. Я делаю шаг в ее сторону.

– Серена, ты ей не принадлежишь. Ты ей не принадлежишь! – это одновременно вопрос и мольба.

Гвиден щелкает пальцами, и в руке Серены оказывается меч. Он сделан из кости и березы, соединенных и заточенных до острия копья.

Я делаю еще два шага.

Серена ждет меня. Кончик ее меча дрожит, лицо искажается.

Она плачет.

И тогда я понимаю…

Она не монстр своей матери.

Ей не хочется этого делать.

Мои облегчение, радость так велики, что почти приносят боль.

Магия манит меня все ближе к ней. Но тот крошечный кусочек воли, что по-прежнему принадлежит мне, позволяет поднять меч и приготовиться к бою. Потому что я знаю, знаю, знаю…

Если я позволю ей убить меня, если даже не попытаюсь остановить ее, она никогда себя не простит. Серена никогда не поверит, что может быть кем-то еще, кроме как монстром.

Я многое могу вынести.

Но не это.