– Милая? – позвал он, надеясь, что она все же придет в себя.

Принцесса сжала пальцы на рукояти кинжала, торчащего из его груди.

– И озарится небо мириадами звезд, – прошептала она. – И станет в ночи светло как днем. Снизу вверх вы будете смотреть на жителей других миров, пока не поймете, что именно так и выглядит конец света.

Она резко вырвала кинжал у него из груди, и кровь хлынула из раны сплошным потоком.

Взмах – и принцесса вонзила кинжал Грониделу под ребро.

Раз. Другой. Третий. Она колола его, как чучело, набитое сеном, что отдали на растерзание неопытным ученикам для отработки приема. Наконец лезвие вошло в тело в последний раз и осталось там.

Сапфир разогнулась и застыла над принцем, бездушно глядя на то, как он умирает.

Знай Гронидел наперед, что убьет его не искра, а собственная жена, стал бы он предлагать ей сделку? Захотел бы испытать все эти эмоции, что вызывали в нем прикосновения и близость с этой девушкой?

Гронидел смотрел на принцессу и мучился вопросами, истекая кровью на холодном полу.

Рассвет. Как странно узнать об этом в месте, лишенном чудесного вида на восход солнца. Перед глазами возникло сообщение, которое он помнил наизусть. Оно затмевало застывшую в безмолвии Сапфир и навязчиво слепило глаза. Принц устало моргнул. Он провел в этих туннелях не больше часа, а уже рассвет. Как такое возможно? Или он все же бредит и это – плод его отравленного ядом воображения?

Вокруг сгущался сумрак. Принц из последних сил цеплялся за жизнь, но она покидала его вместе с кровью, что сочилась из ран. Он и без того продержался слишком долго. Кажется, его время истекло. Как глупо все. И так бесславно. Два месяца назад он желал умереть. Что ж, теперь его желание исполнится.

Сапфир

Принцесса сидела безвольной куклой и смотрела на бездыханное тело Гронидела. В голове – пустота. В сердце – мрак.

Она не помнила, как оказалась здесь и почему с ног до головы перепачкана чужой кровью. Она даже не сразу поняла, что сидит в луже, которая натекла из замершего на боку тела.

– Гронидел? – позвала Сапфир, все еще не понимая, что именно видит.

Он был непривычно бледен. Его полные губы казались серыми, а черты лица слишком острыми.

– Гронидел! – закричала она и бросилась к мужу.