— Это то, что они делают, когда ты становишься служанкой? — В отчаянии спрашиваю я ее. — Это то, что они теперь делают с Дочерями безмолвия? Они вырезают вам языки?

Она кивает, слезы текут по ее лицу, губы дрожат, когда она закрывает рот.

— Черт, — ругаюсь я. Я чувствую, что меня разрывает, все мое тело начинает дрожать. Они несколько раз угрожали, что, возможно, в один прекрасный день всем Дочерям потребуется более строгая дисциплина, чтобы гарантировать их служение монастырю после окончания учебы.

— Бринла, — снова говорит Андор, отходя в сторону, когда Кирни подходит ко мне слева, быстро протягивает руку и прижимает большой палец ко лбу девушки. Она сразу же падает на меня, и я прислоняю ее к стене.

— Пора уходить. Придерживайся плана, — говорит Андор, одной рукой сжимая мою ладонь, а другой открывая дверь. — Они скоро очнутся и будут в полном порядке. Но в любой момент кто-нибудь может обнаружить их, и нам нужно уходить отсюда.

Я едва могу понять, что он говорит, когда дверь перед нами распахивается, и мы смотрим на длинное, широкое пространство часовни сестер Высшего ордена. Здесь почти совсем темно, за исключением нескольких мерцающих тут и там канделябров, статуй драконов, стоящих по бокам облицованного обсидиановой плиткой зала и достигающих десяти футов в высоту, некоторые из них почти касаются потолочных балок. В конце находится вход в часовню, где из подвешенных шаров курятся ферментированные травы.

Двери часовни открыты. В зале тихо и пусто.

Андор тянет меня внутрь, а Кирни тихо закрывает за нами дверь лестничной клетки, прежде чем мы спешим в тень громоздкой статуи древнедрага, скрывающей нас от глаз всех, кто может пройти мимо.

— Ты в порядке? — шепчет мне Андор.

Я качаю головой.

— Нет, не в порядке.

— Они оправятся, отделавшись лишь головной болью, — уверяет меня Кирни.

— Дело не в этом, — шепотом говорю я, осознавая, насколько здесь тихо на самом деле. — Дело в том, что у нее вырезали язык. Ты можешь себе это представить?

— Но с тобой этого не случилось, — тоже шепотом отвечает он. — И как можно отомстить этому месту? Украсть ценность, которая даст нам преимущество. Давай, лавандовая девочка. Пусть гнев придаст тебе сил. Это то, с чем он справляется лучше всего.

Он прав. Я должна взять себя в руки. Я решительно киваю им.

— Хорошо. Давайте сосредоточимся на цели.

К сожалению, это означает, что нужно ждать, пока представится подходящая возможность. Мы некоторое время стоим в тени дракона, вдыхая аромат трав, изучая другие статуи напротив нас, а с нашей мокрой одежды на плитку все еще медленно капает вода. Я не могу не думать о времени, проведенном здесь, когда тонула в ярости и горе, чувствовала себя настолько чертовски одинокой, что боялась умереть. В некотором смысле я горжусь собой за то, что выжила, и бесконечно благодарна своей тете за то, что она помогла мне сбежать.