Эр и Хубасус часто шушукались с оглядкой на меня. Все чаще я замечала, как стихийник пристально наблюдает за мной. Мои расспросы, с чем связано такое внимание, ни к чему не привели, а Эр меланхолично предлагал перекрутить ему голову в другом направлении, если это меня нервирует. Сам маг говорил, что обсуждает со стихийником охрану периметра и, если не кружил на своем коне-монстре рядом с нашей повозкой, то дремал рядом со мной. В такие моменты я понимала, что улыбаюсь. Просто от того, что он рядом, и все чаще вспоминаю родителей и их нежность друг к другу.

Но больше всего я все же наслаждалась нашими вечерними прогулками. Эр всерьез решил тренировать меня в магии. Наличие рядом ратанов его нисколько не смущало. Те уже знали о наших отношениях и не обращали внимания, когда мы уходили в сторону от лагеря. Удалившись от всех, Эр вставал мне за спину и, сняв с шеи бабушкин оберег, позволял моей силе раскрыться. Сам же он укрывал меня своей аурой и так же контролировал то, что я делаю.

Впервые у меня был учитель. Человек, не требующий сотворить мираж, а помогающий его чувствовать и формировать. Вплоть до реальных ощущений запаха и текстуры. Мертвые предметы в виде кустов и деревьев я освоила довольно легко, и даже маленькие животные мне удавались без лишнего напряга. Но большие объекты в виде людей или животных, крупнее собаки, я уже не могла создать без объекта наложения, как было в Белиурме. Эр относился к этому спокойно, замечая, что практика хороший помощник в этом, и мы продолжали свои вечерние занятия.

Мне нравилось запускать вместе с Эром бабочек. Он пускал огненных красавиц, а я каждой подбирала пару из цветных. За успехи меня целовали, за ошибки щелкали по носу и заставляли приниматься за тренировку заново. Все больше и лучше я чувствовала свою энергию. Могла контролировать ее форму и чувствовать других магов. Это делало меня спокойней и… Счастливей. Да, именно это чувство поселилось в моем сердце, и я была бесконечно рада этому путешествию.

Чем ближе мы подъезжали к Границе, тем меньше становилось поселений, а вот мелких ядовитых монстров больше. В срочном порядке пришлось пересматривать все справочники ратанов с рунами и искать ту, что поможет от ядов и укусов. Еще ранее, листая старые сборники, я понимала, что у каждого была своя рунистика, ратанам в голову не приходило объединять и усиливать руны. Но я с удовольствием это делала, так что, несмотря на ядовитые неприятности, мы не замедлили своего хода и даже не потеряли никого из лошадей.

Тар к ядам оказался стойкий и порой охотился на мелочевку. После того, как он сожрал первого монстрика и не умер, я удостоверилась, что он бессмертный. Ратаны смеялись надо мной. Рух пытался сказать, что это способность котогрифов, как магического животного. Но я верила, что мой кошак особенный и, эта вера передалась и ему, так как с такой гордой мордой по лагерю ходить мог только он и еще конь Эра, которого он прозвал Заразой.