– Я понял, – прошептал Альтео. – Я же знаю все твои песни, все твои привычки, помнишь? Никто не знает тебя так, как я. Даже ты.

Его губы оказались так близко. Вечер был такой тёплый, так обнимал их обоих своей мягкой темнотой… Невозможно было противиться этому теплу и этим объятиям.

И Ферра повернулась к Альтео, чтобы он смог её поцеловать. Его губы оказались точно такими, как ей представлялось: нежными и упругими, мягкими и требовательными, чуть сладкими и чуть терпкими одновременно.

И огонь занялся – не вспыхнул сразу, но принялся подниматься медленно, заливая всё тело постепенно от кончиков пальцев и от затылка к животу, груди, сердцу. После этого поцелуя Эрманика уже не помнила, как они оба оказались внутри дома, хотя остатков рассудка ей ещё хватило, чтобы запереть дверь изнутри. После этого то ли море плеснуло, отнесло их в спальню, то ли ноги сами туда пошли, не спрашивая у головы. Но они с Альтео оказались на кровати в полной темноте…

И их ждало там волшебство. В этой темноте не было места никому, кроме них двоих и магии чувств. Здесь Ферра показала, на что способен её огонь, а Альтео – что может одна лишь только нежность. Когда они касались друг друга, под пальцами вспыхивали пятнышки света. Это был тёплый, мягкий и добрый свет, который не обжигал и не слепил, а лишь подсказывал, где ещё могли остаться нетронутые руками или губами местечки. А когда оба их тела зажглись, и не осталось ни одного тёмного пятна, и стало невозможно сдерживаться, Ферра закрыла глаза. Отдаваясь Альтео и ощущая его каждой частичкой себя, она знала, что становится сильнее с каждой секундой. Что они оба теперь – словно новорожденные языческие боги, вышедшие из кузницы мироздания. Бессмертные, неуязвимые, непобедимые…

– Я никогда не думал, что это настолько прекрасно, – сказал Альтео, когда волшебство, текущее в их телах, прекратило свою восхитительную циркуляцию и свет начал угасать. – Не просто чувствовать, а вот так. Любить и быть с любимой женщиной. Для этого стоило родиться вновь.

– Предлагаю ещё и жить как можно дольше, чтобы повторять это снова и снова, – сказала Эрманика, с трудом выплывая из тёплых волн воображаемого моря в сухую и грубую реальность.

С той лишь разницей, что теперь здесь было намного приятнее и теплее находиться. Теперь рядом был настоящий Альтео ди Маджио, друг, напарник, любимый человек. С приходом Дженны Ферра почувствовала себя почти такой же живой, как прежде. С появлением Альтео стала по-настоящему живой.

Но сон сморил её прежде, чем она сумела передать эту мысль напарнику.