Каникулы закончились. А значит, закончились и те бесконечные дни, когда я просыпалась с мыслью: «Еще одно утро. Еще один день. Надо просто пережить». Дом отчима остался позади, а вместе с ним — насмешки, «случайные» подножки и тот тяжелый взгляд Казимира, от которого по спине бежали мурашки.

И здесь, в стенах этого древнего и помпезного учебного заведения, я чувствовала себя гораздо уютнее, чем в поместье Вальдемаров, которое три года назад официально стало моим новым домом.

Академия встретила меня прохладным ветерком и шумом студентов, спешащих на занятия. Здесь я могла дышать свободно.

Здесь я была не падчерицей, не ненужной обузой, а просто собой.

Но судьба, видимо, решила, что я еще недостаточно настрадалась.

Только я сделала несколько шагов по главной аллее, как почувствовала на себе этот взгляд. Холодный, оценивающий, с едва заметной усмешкой. Я подняла глаза — и встретилась с ним.

Казимир.

Он выглядел так же безупречно, как всегда: идеальные черты лица, волосы цвета пепла, вечно падающие на лоб, и эта надменность в каждом движении.

Он стоял в окружении своей привычной свиты: друзей-подхалимов и девушек, которые смотрели на него так, будто он воплощение всех их грез. Он что-то говорил, они смеялись, но как только наши взгляды скрестились, его улыбка стала… другой. Опасной.

Не торопясь, он отделился от толпы и направился ко мне.

— Ну вот и наша трудолюбивая ученица вернулась, — его голос был мягким, почти ласковым, но я знала — это ловушка. — Что, скучала?

Я стиснула зубы. Не поддавайся. Не показывай, что тебя это задевает.

— Просто пропустила поезд, — ответила я ровно.

На самом деле я специально задержалась в поместье, чтобы не возвращаться в академию вместе с ним.

— Ой, правда? — Он притворно удивился, делая шаг ближе. — А мне казалось, ты просто пряталась. Как всегда.

Его слова, будто раскаленные иглы, впивались под кожу. Я чувствовала, как внутри закипает злость, но сдерживалась.