Рин еще находилась под действием лауданума. Она как будто плыла, а не ходила, и соображала в два раза медленнее.

Катай занялся замком на ее правой руке.

Рин сидела тихо, стараясь не шевелиться. Секунд через тридцать она услышала шорох за дверью и напрягла слух. И снова услышала этот звук. Шаги.

– Катай…

– Я знаю. – Его потные пальцы скользили, пока он ковырялся иглой в замке. – Не шевелись.

Шаги стали громче.

Катай дернул замок, но цепи удержались на месте.

– Проклятье! – Он выронил иглу. – Проклятье!

Рин охватила паника.

– Они приближаются.

– Я знаю. – Тяжело дыша, он хмуро уставился на железные кандалы. Потом сдернул через голову рубашку, стянул ее узлом и прижал к лицу Рин. – Открой рот.

– Что-что?

– Чтобы ты не прикусила язык.

Она вытаращила глаза. Ох…

Но спорить Рин не стала. Времени на размышления не оставалось, лучшего плана они уже не придумают. Она позволила Катаю затолкать ткань себе в рот, пока та не прижала язык, обездвижив челюсти.

– Мне сказать тебе, когда? – спросил он.

Она зажмурилась и кивнула.

– Ладно.

Прошло несколько секунд. Потом Катай со всей силы топнул по ее руке.

В голове полыхнула белая вспышка. Тело дернулось. Рин выгнула спину, машинально ударив ногой невидимую цель. И услышала собственный крик, прорвавшийся сквозь ткань, доносившийся словно откуда-то издалека. Несколько секунд она будто наблюдала за собой со стороны, словно это не она кричала, не ее руку раздробили на куски. Потом разум вернулся в тело, и Рин заколотила по полу другой рукой, чтобы отвлечься на новую боль.