Из чашки тут же заструился дым.

— Как ты меня нашел?

Наступила зима. Снаружи медленно и тихо падал пушистый снег, укутывая все белым покрывалом. В таверне Уны, как всегда, теплым светом горели свечи, пахло пирогами и и элем.

На душе у меня скребли кошки.

— В лаборатории тебя не было — я пришел сюда, — пожал плечами Дерен и уселся напротив. — Раньше ты всегда сюда приходила, когда была расстроена.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась я.

— В смысле — откуда знаю? Как я могу не знать?

— Дерен, не дури мне голову. Раньше ты меня здесь не находил.

— Раньше тебе нужно было побыть одной и остыть. Анджела, Эла…

— Завтра все случится, ты это понимаешь? — перебила я. — Завтра мы попробуем испытать наш артефакт на Эйдане. И, если он не сработает…

— Он сработает.

— А если нет?

Целый месяц бессонных ночей. Месяц расчетов, проверок, ссор, споров, отчаянья, проб и открытий — и вот наконец мы могли сказать, что артефакт готов.

Он позволит заменить драконье ядро. Фактически — это будет протез. Первый в этом мире. А вдруг у нас не получится?

Донором магии стал отец Эйдана. Тот самый лорд Карвелл, который вечно называл Эйдана “позором рода” и обещал лишить наследства, если тот выкинет очередную глупость.

Он почему-то считал, что ему придется умереть ради спасения сына. Даже удивился, что от него требуется всего-то колдовать, чтобы зарядить артефакт. Пускай и — до изнеможения, потому что магии нам необходимо было много. Баснословно много.

“Если вам потребуется моя жизнь — я готов” , — вот и все, что он сказал, а затем, по-военному четко кивнув, вышел. Он почти твердо держался на ногах, и мысленно я порадовалась, что целителей рядом, если что, много.

— Эла… — Дерен потянулся к моей руке, но я отодвинулась. — Эла, ты сделала все, что могла. И тебе надо поесть. Я попросил Уну принести ужин.

— Я не могу.