Топот тяжелых сапог и грубые окрики заставили меня вздрогнуть. Стражники заметили мою фигуру и двинулись вперед, насторожившись. Один из них выступил вперед, поигрывая магией на пальцах.

— Кто здесь? Стой! — голос его звучал грубо, будто человек и впрямь готовился атаковать при малейшем намеке на угрозу.

— Пожалуйста… — мой голос дрогнул, срываясь на тихий всхлип, наполненный жалостью и отчаянием, которые сейчас вовсе не были притворными. — Мне нужна помощь… Я пришла к господину герцогу…

Мое искреннее отчаяние заставило стражников на мгновение замешкаться. Старший приблизился ко мне, разглядывая измученное, напуганное лицо. Его глаза расширились от удивления, и он стремительно развернулся к остальным:

— Быстро к герцогу! Это она!

Эти слова прозвучали как удар, заставив вздрогнуть от истинного, глубокого страха. Минуты тянулись невыносимо долго, каждое мгновение казалось бесконечным. Наконец двери огромного дома с мучительным скрипом распахнулись, выпуская наружу самого герцога Гидеона Валмора. Даже сейчас, посреди ночной мглы, он выглядел уверенно и властно, а в его руках был меховой плащ, который он, вероятно, собирался надеть на ходу, но нетерпение отвлекло. Глаза смотрели с преувеличенным беспокойством, слишком наигранным, чтобы быть искренним.

— Эмилия, дорогая моя девочка, — произнес он, и от этих слов меня передернуло. Его заботливый тон казался слишком теплым, слишком искусным, чтобы быть правдой. — Что случилось? Ради богов, почему ты здесь одна, среди ночи? Почему не сообщила заранее?

Не дав мне возможности ответить или отстраниться, он поспешно укутал меня тяжелым плащом. Ткань пахла им: тонкий аромат дорогих духов смешивался с ненавязчивыми нотками сандалового дерева, окутывая меня, словно капкан, из которого уже невозможно выбраться.

— Я… — голос сорвался, я снова задрожала, теперь сильнее прежнего, показывая всю глубину шока, который якобы пережила. — Я получила ваше письмо… Долго не могла решиться… Боялась, что он меня убьет…

В глазах Валмора на секунду мелькнуло явное удовлетворение, но тут же было спрятано за привычной маской отеческой заботы и сострадания.

— Ты поступила правильно, придя сюда, — произнес он, обнимая за плечи и направляя меня в теплое нутро своего особняка. — Здесь ты в безопасности, обещаю тебе это.

Как только мы оказались в ярко освещенном зале, я услышала, как за моей спиной закрываются тяжелые ворота, будто отрезая путь назад. Гулкий звук слился с моим внутренним страхом, с пониманием того, что я оказалась в ловушке — роскошной, уютной, тщательно подготовленной, но оттого не менее опасной. И это была лишь первая ночь, а каждая ошибка могла стоить слишком дорого.