Отчетливо отсутствует гнилостный запах, но что-то землистое и сухое остается на тыльной стороне моего языка и в ноздрях. Повернув голову, я осматриваю местность, в то время как несколько Терр удаляются, по какой-то безмолвной команде работая руками и ногами, как марионетки на ниточках. Не поворачиваясь полностью, я краем глаза бросаю взгляд на Нубо.

Хотя они с Заликой не соприкасаются, новое напряжение между ними — практически видимая нить, связывающая их вместе. Я планирую взять эту бечевку, сделать из нее веревку и подвесить их на ней.

В конце концов, сытые монстры безопаснее умирающих от голода Смертных Богов, а я — ничто, если не умираю от голода.

Я отворачиваюсь от Нубо и Залики и сосредотачиваю свое внимание на возвышении в центре сада, окруженном статуями павших. Вот что они собой представляют, я поняла. Люди и существа, которые, должно быть, населяли это место до того, как эти так называемые Боги ворвались в этот мир и объявили его своим. Я шагаю к нему, чувствуя, как братья словно тени следуют за мной, и зная, что они, как и я, здесь из-за Руэна. Они здесь ради мести.

По кругу вокруг помоста вспыхивают костры, открывая взору не только сцену, но и широкий круглый стол, накрытый разнообразной едой. Смертные Боги приближаются, любопытство становится сильнее их дурных предчувствий. Сегодня вечером в воздухе витает напряжение, и, несмотря на то, что в ночной темноте ощущаются последние признаки зимы, прохладный слой пота покрывает мою кожу.

Там, где они чувствуют тревогу, я чувствую только предвкушение. Это мое насилие длилось целую вечность. Оно зовет меня, голос ярости такой хриплый и дребезжащий, что становится ясно, что оно уже давно вызывает ко мне.

Останавливаясь перед столом, я опускаю взгляд. Моя верхняя губа с отвращением отворачивается, обнажая зубы. На одной из самых больших тарелок лежит голова кабана. Другая наполнена дымящимся тушеным телом оленя. Когти тигра, отрезанные и поданные в качестве закуски. Животное за животным выставлены напоказ в качестве псевдо-дани Охоте.

Я вижу их лица — Смертных Богов, убитых в этом забытом месте.

— Это не… — Вопрос Теоса звучит хрипло и натянуто от едва сдерживаемого отвращения.

— Так и есть, — подтверждаю я, и он отдирает руку от края стола, чуть не спотыкаясь в спешке, чтобы уйти. — Блядь. — Он исчезает с моего периферии зрения, и я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как он начинает блевать — я слышу это достаточно хорошо.

Похоже, все меняется с заходом солнца, и теперь, когда оно село над островом Ортус, Боги раскрыли свои истинные намерения самым ужасным образом. Однако неуверенность Теоса в представших перед нами животных, а также отсутствие ужаса у других говорят мне, что я единственная, кто может видеть правду.