После этих слов мы все дружно прошли в небольшую комнатку, где кроме койки и тумбочки ничего и не было. Там лежала бледная, словно обескровленная, Алёна, прикрытая тонким синим одеялом, и рядом нечто на палке, похожее на бутылку вниз горлышком и с прозрачными жилками, тянущимися к игле, воткнутой руку.

Как зашли, пришлось сразу же встать между ней и вампиром, который дёрнулся, чтоб подскочить к девушке.

– Пастор, мы здесь не за этим, – с широкой улыбкой произнёс Егор Олегович непонятную фразу, на что Всеволод хмуро на него поглядел.

Наверное, это что-то из колдунского.

– Я уже не знаю, что делать. Как юнец прыщавый, – отозвался вампир и стиснул кулаки. – Но она такая... такая...

– Сейчас узнаем, какая, – усмехнулся воевода.

Вот только глаза у него были... толмач снова подсунул слово «серьёзные», сиречь хмурые, хотя его уже и так знал.

Чародей взмахнул рукой, и в воздухе засияло множество ярких и разноцветных вещей. Они словно невесомые призраки витали вокруг людей.

– Что это? – переспросил я, глядя на холодное оранжевое пламя, источаемое моими руками.

Если на несколько мгновений замереть, то колдовской огонь медленно складывался в светящийся мех и длинные когти, торчащие из пальцев. Вместе с пламенем возник крохотный старичок-толмач, близоруко щурясь и изображая готовность услужить.

Похожее пламя было вокруг Муркиной, образуя едва угадываемые кошачьи формы. А ещё в волосах возник призрачный гребень, и один из самоцветов, вделанных в вершину, бился как живое сердце. Наверное, это и была та проклятая вещь, сделавшая её нечеловеком.

– Ух ты-ы-ы, – протянула она и начала трясти руками, отчего огонь становился похож на яркий платок, которым размахивают, привязав к палке. – А что это? – повторила она мой вопрос.

– Я создал визуальные образы всего волшебного, что есть в помещении, а также подсветил ауры. Высшее колдовство.

– Клёво, – продолжила Муркина, а я перевёл взгляд на Гореславу.

Та тоже была объята тонким, чуть заметным слоем огня, разве что зелёного. И когда она шевелилась, то очертания её тела двоились. Сперва призрачная часть поворачивала голову, а потом живая с опозданием на доли мгновения. Призрак поднимал руку, и настоящая рука повторяла это действо, словно принадлежала кукле. Воистину, краденое тело. Вокруг самого Егора Олеговича пылала яркая радуга, из которой вытягивались тонкие жгутики, прикасаясь к разным вещам, будто улитка рожками. Вокруг лекаря пылала такая же радуга, как вокруг Егора Олеговича, только значительно меньше, тусклее и без отростков.

Заметив мой взгляд, чародей-воевода шевельнул ладонью. Один из жгутиков быстро метнулся к стакану на столе и обвил его подобно усику гороха, что ползёт по чужому стеблю вверх. А после стакан взмыл в воздух.