– А что такое вирус, гема глубин, бигус и энег... энере... тишный, в общем?

– Давай, не сейчас, – со вздохом ответил Егор Олегович и сел на стул, – док, дай от похмелья что-нибудь.

Пока лекарь ковырялся в стеклянном шкафу, я задал следующий вопрос.

– Воевоже, а сколько вампиров можно приворожить за раз?

– Тебе это зачем?

– Так мы на сегодня ночью видели ещё одного такого. Токмо от любви он совсем умом тронулся. С трупом в обнимку по двору бегал и кричал: «Он идёт! Он идёт!»

Воевода медленно встал со своего места и так же медленно подошёл ко мне, потом поправил ворот моей одёжи.

– А где он сейчас? – тихо спросил чародей, пристально глядя мне в глаза.

– Ну так, убили его.

Щека воеводы дёрнулась, а в голосе отчётливо послышался отзвук властного недовольства, отчего действительно поверилось, что сей человек не просто так имеет высокий чин. И сдаётся, врагов он убил не меньше моего.

– Зачем убили?

– Ну, не мы его убили. Та же сучка, что прикончила полицейского полковника. Я её хотел догнать, но не успел.

– Живьём взять надо.

– Убийцу? Не получится. Слишком опасная, похуже Соловья-разбойника будет. Но голову постараюсь принести.

– Упыря, который твердит о пешеходе, из-под земли достать.

– Егор Олежич, – тихо произнёс я, легонько оскалившись, – зачем ругаться? Я и так сделаю что могу.

Я ожидал, что воевода вспылит, как князь или его сын в мою древнюю бытность, но он сделал глубокий вздох, нарочито широко улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

– Да, ты прав. Злость сейчас ни к чему. Но упырь нужен.

Я кивнул и пошёл к выходу. Здесь мне больше делать нечего. С девушкой не поговорить о прошлом. С чародеем тем более. Лишь у порога остановился и буркнул через плечо.

– Горюшко моё, ты остаёшься или идёшь?