– Я приму место под свою длань, – произнесла Гореслава. – Только жертва осталась.

– Здесь сама разберись, а я пойду на охоту. Говорят, в тупике в подземелье дракон живёт. Дракона хватит?

Отойдя на сотню шагов, я достал телефон, поскольку понятия не имел, где искать сие чудище, и позвонил Егору Олеговичу в то время, как лесная дева несколько раз пнула под рёбра смазливому юнцу, отчего тот отполз на самый краешек владений.

– Воевоже, жив ли Всеволод?

– Да что ему сделается? – хмуро отвил чародей. – На каком вы этапе?

– Этап, это чё?

– Это – чего достигли.

– Место нашли. Папоротник сейчас купим и посадим в землю. Осталось кровью оросить. Ты часом не знаешь, где дракона найти можно?

– Так! Дракона не тронь! Он сейчас под охраной зелёных!

– Гоблинов, что ли? Я их не боюсь.

– Нет, не гоблинов, Ярополк. Эти зелёные пострашнее будут.

Разговор закончился, и я пошёл дальше, куда глаза глядят. Будет позором вернуться без добычи, хоть взаправду собаку гоняй по дворам. Глаза мои выискали какую-то здоровенную псину, но та была на поводке у благообразной старушки, и мысль сию пришлось отбросить.

Шёл я потом, погруженный в раздумья, долго, пока не остановился на перекрёстке. Помнится, воевода ещё на громадных крыс жаловался. И ежели крыса чудовищная, а не обычный серый грызун, то чем не жертва.

Подумав так, я развернулся и пошёл к входу в метру. Хоть и говорят, что сие слово не произносится так, но не могу привыкнуть. Как можно иначе сказать, ежели нет ко́фя, ехать на метре́, и если две, то такси́, то одна – это такся́? А словечко «окей»? Непонятно, кто такая Кей, если о ней все говорят. Или это «у Кей»? Тогда что у неё такое, что всем знаменита?

Дойдя до митры́, я увидел тех самых созданий – не то косуль, не то людей. Они тогда меменями назвались. Они тоже меня увидели и испугались, сбились в кучку, побросав свои вещи. Я остановился перед ними и со вздохом поднял с земли плетёную корзинку.

– И откуда вы такие все же будете?

– Из лесу, – осторожно ответила самая ближняя, и я улыбнулся.

В них человечьего все же больше, нежели звериного. Даже взгляд лиловых глаз осмысленный, как у стеснительной молодухи при виде голого мужика, выскочившего из бани на мороз.

– Ну, это я уже знаю. А родом вы откуда?

– Наше племя Велес создал. Он… он поспорил с Мокошью и создал. Та пошутила, что кроме лютых тварей наш творец ничего не может сделать, и великий Велес поклялся, что будут по лесу ходить те, добрее кого трудно найти, – как на духу ответило существо, а потом потупило взор и поджало уши. – Только он нас бросил, как ненужную куклу. И… и теперь мы служим Клюкастому. Он наш пастух. Он угрожает, что под нож пустит и будет нашим мясом торговать, если служить не будем.