— Ладно, закажу тебе поесть. Но мне не помешает кое-какая помощь.

Казалось, Элвин изо всех сил старался не закрыть глаза.

— И что за помощь?

— Урок чтения.

— С виду ты вполне умная… Читать не умеешь?

Я порылась в сумке, стараясь не касаться железного ножа, искореженного душой Рикса. От него исходили волны темной энергии, и я, не задев его, нашарила газетную вырезку.

— Умею, но только не это, — и положила газету на барную стойку. Там была заметка, которую я нашла в хижине Роана, — о смерти моих родителей. Странные пометки Роана расползались по краям паучьим почерком.

Элвин на секунду уставился на газету и снова перевел взгляд на меня:

— Ну, что ж… Я уверен, мы что-нибудь придумаем. На крюке у мясника.

Похоже, опять рифмованный сленг.

— Ужин в обмен на урок чтения. Договорились?

Лерой поставил передо мной бокал янтарного вина. Я закрыла глаза и сделала маленький глоток. Горько-сладкий вкус обволок вкусовые рецепторы, затрепетавшие от радости.

— Договорились! — Элвин повернулся к Лерою. — Братан, два багета, молоко и чашку меда. Кремовый мед, а не засахаренное дерьмо, ясно?

Лерой невозмутимо направился на кухню.

— Итак… — Я кивнула на заметку. — Что здесь написано?

Нахмурившись, Элвин указал на верхнюю часть, где почерк извивался и изгибался так, что, казалось, почти менялся прямо на глазах:

— Что обоих твоих родителей убили.

К горлу подступил ком, я покачала головой.

— Обоих родителей убили? В этой статье ясно сказано, что мой… что этот человек, Гораций, убил жену. А потом покончил с собой.

— Ну конечно, человеческая полиция никогда не ошибается.