Эдит слушала молча, но её глаза горели восторгом. Она мечтала оказаться среди разноцветного шума. Я радовалась, что в этом году мы обязательно выведем её на площадь. У нашего семейства были обязательства перед попечительским советом. Он ежегодно определял, какой вид благотворительности поручить каждой аристократической семье. В этот раз Рэдклиффы должны были подготовить небольшие наборы свечей для небогатых семей. Люди могли поставить их на окна, чтобы защититься от тьмы. В этот праздник каждый житель нашего дома, независимо от статуса — будь то леди или служанка — мог раздавать свечи тем, кто в них нуждался.

В тот день с самого утра улицы ожили. В лавках раскладывали связки яблок — красные, жёлтые, блестящие, словно их только что сорвали. Продавцы выкрикивали цену на каштаны, везли тележки с соломой для чучел. В воздухе витал запах дыма и жареного мяса. На площадях достраивали огромные костровища, которые должны были загореться в назначенный час.

Когда я наблюдала за этой суетой из окна гостиной, моё сердце согревалось. Я уже полюбила этот праздник за волшебство, за обещание, что ночь будет ярче любого дня. Теперь же мне нравилось смотреть, как радуются другие — словно сама жизнь расцветала на этих каменных улицах.

Наш старинный особняк тоже был охвачен подготовкой. Фелисити с утра металась по комнатам, споря с горничными о выборе платья. Ей хотелось надеть что-то тёплое и удобное, но в то же время нарядное, чтобы все на площади заметили её красоту и элегантность. Эдит помогала Элле собирать в корзину тёплые платки и меховые накидки: к вечеру обещали мороз. Даже Бетси, обычно спокойная и собранная, выглядела взволнованной, словно предчувствуя что-то необычное.

А вечером, когда мы собрались у камина в гостиной, чтобы отдохнуть перед празднеством, Элла, по старой привычке, взяла на себя роль сказительницы.

— Давным-давно, — протянула она, поправив на плечах шерстяную шаль, — когда Эвервуд только строился, здесь было много болот и тьмы. И говорили, что каждую осень в последнюю ночь перед первыми заморозками по этим болотам ходил Чёрный всадник. У него не было лица, только пустая тень под капюшоном. Он искал заблудших и тех, кто забыл поставить свечу в окно. Если не увидит света — уводит душу с собой в темень, и человек пропадает навсегда.

Бетси, сидевшая ближе всех, поспешно перекрестилась. Фелисити издала звук похожий на смешок, но тут же вжалась в кресло. Эдит слушала, широко раскрыв глаза. Её кудри переливались всеми оттенками рыжего в свете камина. Марс, свернувшийся у моих ног, недовольно дёрнул хвостом и фыркнул так выразительно, что я не сдержала улыбку. Леди Агата, устроившаяся с вязаньем в углу, покачала головой и пробормотала: