Ни правительства, ни полиции. Сплошное беззаконие.

Вода забурлила за спиной мужчины, которого она звала отцом. Он стоял, широко расставив ноги, словно был готов к любой атаке. Но он был всего лишь человеком.

А Дайос был куда больше простого человека.

Из воды появилась металлическая рука. На ее глазах каждый палец опустился на металлический пол, нашел опору, и за ними резко последовал весь остальной ундина – словно змея, нашедшая добычу. Изогнулся хвост, напряглись мышцы, вся его сила оказалась выставлена напоказ. Еще мгновение назад она видела только его макушку, и вот он уже накинулся на ее отца.

Огромная металлическая рука сомкнулась на запястье, и кости стали… неправильными. Пистолет упал на пол, но Генерал продолжал отбиваться здоровой рукой. Он не прекратил сопротивляться, даже когда рухнул на пол под весом огромного ундины.

Дайос обнажил зубы, все его плавники встали дыбом, дрожа и вибрируя от ненависти при виде человека, который принес его народу столько боли и страдания.

Аня знала, что ему хотелось растянуть удовольствие. Хотелось медленно содрать кожу с человека, разбившего столько сердец и семей. Но Дайос поднял на нее глаза, поймал ее взгляд сквозь пелену дыма и огня и дернул подбородком, веля ей не смотреть.

Но Ане казалось, что она обязана. Ей нужно было увидеть, что он сделает, потому что именно она его об этом попросила. Она приказала ему разобраться с ее отцом. Нет, он не был ей отцом. Мысли путались, сердце бешено колотилось в груди.

И тут Аня увидела, как Дайос опустил руку на лицо Генерала. Мышцы его груди и спины напряглись, хвост свился, набирая мощь, и она поняла…

Она поняла, что он собирался сделать.

Она отвернулась от этого зрелища и зажмурилась, даже зная, что не услышит, когда это случится. Ее воображение услужливо нарисовало все и так. Огромный ундина, который всегда ее защищал, только что раздавил в руке череп ее отца.

Ее сердце не должно было так колотиться, она не должна была так тяжело дышать. А может быть, должна была. Аня говорила себе, что никогда раньше не видела, чтобы Дайос вел себя как настоящий монстр. Разве не полагалось ей его за это ненавидеть? Бояться, что он был на такое способен? Он мог сделать это с ней в любой момент, и Аня не смогла бы его остановить.

Аня не знала, как долго она сидела, замерев, за тем искореженным столом, загородившим ее от всего мира. Все изменилось. Опять. Ее лицо и голова горели; казалось, на ней не осталось ни одного места без синяка. Каждый раз, когда она делала вдох, внутри что-то щемило, и ей было немного страшно, что это было сломанное ребро.