– Ты, ненасытное, жадное чудище! – обругал он ворота и яростно закашлялся, прежде чем снова склониться к замку. – И СЕЙЧАС Я ТОЖЕ НАХОЖУСЬ ЗДЕСЬ ПО ЗАДАНИЮ СВОЕГО ХОЗЯИНА.

Казалось, будто он произнес эти слова, выдохнув весь воздух, что был у него в легких. И на этот раз замок открылся.

– Сделано, – с облегчением вскрикнула Вика.

Но Аларик так и стоял на коленях у ворот, держась за решетку и не поднимая головы.

– Все не так плохо, – горячо обратилась я к нему. – Мы во всем разберемся. Правда, Аларик, я ожидала худшего. Моя тайна была хуже.

Ну хорошо, я, по крайней мере, не хотела никого убить – или уничтожить. Но, однако же, была еще жива и довольно далека от того, чтобы быть уничтоженной.

– Вставай, нужно идти дальше.

Аларик словно не слышал меня. Он скорчился у ворот, его спина вздрагивала.

– Проклятье, – произнес Йеро, подходя к нему.

– Что с ним? – с дрожью в голосе спросила я.

Йеро вздохнул.

– У парня есть долговая печать. И ему запрещено об этом рассказывать.

Я понятия не имела, что это значит. Было только ясно, что я как раз держу эту печать в руках.

Аларик что-то прошептал, Йеро наклонился, поднеся ухо к его рту.

– Десять? – потрясенно спросил он. – У него их было десять, Лэйра. Это последняя.

– Калейя, – прохрипел Аларик. – Ее… свобода.

– Не говори ничего, – произнес Йеро, перебросил руку Аларика через плечо, поднял его и взвалил на себя. То, как он посмотрел при этом на меня, заставило меня встревожиться еще сильнее. – Калейя – это твоя сестра? Она в плену? Если ты отдашь долг и последняя печать будет разбита, ее отпустят?

Аларик раз за разом коротко кивал, будто этот простой жест требовал от него огромных усилий. Я подошла к нему и, взяв его лицо в ладони, повернула к себе. Аларик смотрел сквозь меня. Каждый вдох отдавался хрипом в его груди. Ему не хватало воздуха, и каждый вдох требовал огромных усилий.