Постаралась незаметно набрать код на диктино, а в глазах стояли слезы. Знаю, говорить не могу, но Марк сообразит, что к чему, даже по молчанию. Правда, Тайрон услышит, но плевать, зато его схватят. Только… только я одновременно хочу и не хочу, чтобы его казнили. Смотрю на профиль, на плотно сжатые губы, и сердце сжимается. Как представлю его мертвым, хочется скулить. Любовь – жестокая вещь. По иронии судьбы, моим прекрасным принцем стал злодей – да, тем самым, о котором мечтает каждая девочка. И дело не в титуле, даже не в богатстве, хотя это тоже важно, нужно думать о будущем, а в отношении ко мне. Горько сознавать, что вся эта нежность, забота – ложь.

Помедлив, нажала-таки нужные кнопки и вздрогнула, услышав вкрадчивый голос Тайрона:

– Не надо. Я тебя не трону.

Диктино перекочевал к любовнику, и тот, сбавив скорость, беззаботно переговорил с Марком, благо тот ответил, и мое молчание вызвало бы кучу вопросов. Сказал, мол, я с ним, никуда не поехала, якобы сам не пустил, мы хотим побыть вдвоем за городом, утром перезвоню. А я сидела и не могла даже промычать, хоть как-то намекнуть телохранителю, что попала в беду.

– Потом поговоришь с Лотеску, – отключившись, бросил мне Тайрон. – Он умнее, мне не поверит, хоть и в курсе наших отношений. Странно, что сам не перезвонил после твоего хамства. Я бы на его месте взбесился.

Огнемобиль катил по пригородной дороге. Кажется, мы ехали на север, но поручиться не могу: упустила момент выезда из Нэвиля, а сориентироваться по местности не выходило. Адрона не видно, ветки железной дороги тоже.

Тайрон сбавил скорость и коснулся моей щеки. Вздрогнув, не скрывая обуревавших меня чувств, отшатнулась, вызвав на лице горькую улыбку.

– Тебе противно от того, что тебя трогали эти руки, что я вливал в тебя энергию жертв? Да, Лена, того самого журналиста, того мальчика, девочек. Они все в тебе, благодаря им ты жива. Следовало бросить умирать от пневмонии в доме Амалии? – Он пристально смотрел в мои глаза, кажется, не мигая, отчего казался одним из тех существ, с которыми некогда боролась инквизиция.

Смотрела на него и пыталась понять, чего он от меня добивается. Оправдания своих злодеяний? Смятения или просто ищет повод разозлиться и прикопать в леске? Но Тайрону и так ничего не мешает, к чему эта игра в слова? Ну да, маньяки, они ведут себя схожим образом: несчастные жертвы, которых никто не любит.

– О чем ты думаешь?

Тайрон вновь обратил взгляд на дорогу и через пару минут свернул на проселочную дорогу, шедшую вдоль распаханного поля.

До меня долетел низкий паровозный гудок – значит, мы не так уж далеко от железной дороги. Жаль, места пустынные, хотя, какая разница, говорить все равно не могла. Или могла: зачем тогда Тайрон задавал вопросы?