— Готов.

Сразу после того как кивнул, из меня словно рывком часть силы вытянули — я почувствовал себя встряхиваемым полотенцем. Уши заложило, рука обвисла беспомощной плетью, ноги — несмотря на то, что сидел на коленях, задрожали, а дыхание перехватило.

— Грубовато, прошу извинить, — дежурным голосом произнесла целительница.

Обращалась она не ко мне, к Анастасии — девушка вскинулась словно от разряда дефибриллятора.

— Потерпи, сейчас все разойдется и придешь в норму.

«Держи ее!» — это уже мне, беззвучно. Послушавшись, перехватил девушку, с трудом справляясь с конвульсиями гибкого тела.

— Вот, вот, все проходит, — дежурно успокаивала целительница Анастасию. Княжна вдруг дернулась в последний раз, словно ее тело хотело выгнуться дугой. Но было видно, что сдержалась сама, серьезным усилием.

— Побудь здесь минуту, прямоток очень неприятная процедура, если что поможешь ей подняться и уйти, — глаза целительницы-гимназистки оказались совсем рядом.

— Почему кроме тебя ей никто не оказал помощь?

— Меня недостаточно? — расстроено посмотрела на меня зеленоволосая.

— Достаточно. Но… — взглядом я показал на внушительную группу целительниц, которые покидали арены.

— Я тебя не знаю, — внимательно глянула на меня зеленоволосая.

— Я тебя тоже, — хмыкнул я.

— Настя моя подруга, — ее ангельскому спокойствию, кстати, можно только позавидовать.

— Я гость Анны Николаевны, и не могу назвать себя другом Анастасии.

— Вот даже как?

— Так.

— Так это ты?

— Хм. Я.

— Ясно, — кивнула зеленоволосая самой себе, — Настя для сильного удара полностью сняла защиту, это не поощряется. И завтра ее ждет вызов на учительский совет.