Уже отъехав от деревни, на первом же привале, мы щедро поделились запасами с охранявшими нас табирами. Особенно кисломолочными продуктами… Иора их тоже, как и я недолюбливала, а отказываться было неудобно… Всё-таки люди старались, от всей души стремились угостить «нашу благодетельницу» вкусненьким, от сердца отрывали…

Хотя нет, на счёт того, что сельчане готовы были отдать последнее, я немного погорячилась. Наоборот, народ стал жить не в пример лучше, чем прежде. Тем более, что на Западном перевале старосте удалось удачно обменять рожь на пшеницу.

— Вы не понимаете, госпожа, — твердила Ниямира, — мы при прежнем правителе, особенно в последнее время не то что мяса, белого хлеба не видели!

— Как же так, неужто в ваши края купцы не захаживали? Нет, понятное дело, что не каждый готов отдать четыре мешка эрьми за один рэлы, но разве нельзя купить один-два к празднику на всю деревню?

— Ах, Ваша милость, как же вы далеки от нас, от простых людей! — всплеснула руками Ния.

— Чего это я, вдруг, далека? — мне от этих слов так горько и обидно стало, — Мой отец… нэд Арид, тот, что У-Серебряной-реки, — тут же поправилась я… а то подумают опять, что я про короля… честно говоря, уже надоело раз за разом видеть квадратные глаза собеседницы, кем бы она не была… Проклятье, если так пойдёт и дальше, скоро буду на полном серьёзе Ореливора Третьего «папой» величать… — Так вот, в нашем форпосте так было заведено, не только для своих, но и для соседних крестьян готовили угощение. Оте… нэд всегда выставлял бочонок вина. Было мясо, пиво…

Я, вдруг, неожиданно вспомнила Февра… Того крестьянина, что попытался было меня убить, но сам пал от моей руки… А ведь он, гад, тоже сидел за столом со всеми вместе, правда, с неизменным угрюмым видом… зар-раза… Угощением не брезговал… Сволочь!

Ниямира напротив дёрнулась.

— Что?! — тут же нахмурилась, «вынырнув» из воспоминаний в реальный мир.

— Да ничего, госпожа. Просто лицо у вас стало… таким…

— Вспомнилось… неприятное… А вообще у нас, в форпосте детей… и солдатских, и крестьянских… вот так же угощали вкусностями: пирожками, вареньем… Только Фида, — я глубоко вздохнула, вспомнив покойную наставницу, — чумазых и неумытых к столу не подпускала, отправляя к колодцу… а они ну брызгаться…

— Весело там у вас было, — зачарованно выдохнула Ния.

— Точно… вот только мне с теми детьми играть не разрешали.

— И верно, не ихнего вы поля ягода, благородных кровей, королевских, — ну вот опять, снова-здорово, старая песня, уж и возражать язык устал, — Только не пойму я, что ж вас его монарша милость, наш король-батюшка на границу отправил, там же всё время война?