Как бы то ни было, начеканили мы «медяшек», всё честь по чести: на одной стороне портрет Ореливора Третьего, на другой — его герб. Только мастера-эллиены внесли свою «рационализацию»: королевский герб уменьшили, а под ним расположили мой — вилью, величественно возлежащую на фоне Золотого леса. Лес, правда, вышел не слишком рельефным, зато зверёк вполне узнаваем. В общем, всё честь по чести, никаких запретов мы этим не нарушили.

Короче, выпустили мы «в народ» первую пробную партию в несколько сот монет и стали ждать результата — оживиться ли торговля?

Хрен на ны! И самое главное, вся «мелочь» куда-то разом исчезла. Делать нечего, начеканили ещё партию, потом ещё… с тем же результатом.

Что за фигня?!

А потом я как-то попала на табирский праздник… местный сабантуй… или что-то вроде того. Ё-моё! А там все представительницы прекрасной половины человечества, от самой маленькой соплюшки, что едва ходить научилась, до древней старухи. Все в бусах из монет.

Ну а что? «Медяшки» новые, не затасканные. На свету, буквально горят красным огнём. А табиры, как сороки, просто обожают блестящее. На золото у наших… прямо скажем — не богачей… ясно дело, средств не нашлось. Так они, мало того, что для себя, стали «клепать» ожерелья на продажу. На базаре они «уходили» только так, «в лёт».

Блин! Где ж я столько монет наберу?! Разве ж на всю Степь начеканишь?!

Я предложила было делать украшения из бронзы. Ну и что, что она быстро окисляется, «зеленеет». О валенок потёр и вновь сверкает ярче золота. Только кочевники обрадовавшись новинкам, на «медяшки» их менять не пожелали. Одни украшения у них стали парадными, другие повседневными, чтобы всем прочим кланам пыль в глаза пускать.

В общем, не знаю сколько килограмм меди дал мне «взаймы» владыка, разошлась она очень быстро. Только та горстка монет, что «завалялась» у Иоры в кошельке и осталась.

Вот из этой последней партии, я и «отсыпала» несколько «медяшек» Нии… Как оказалось, с далеко идущими последствиями.

Караван мы нагнали на вторые сутки… вернее, не весь, а последний из фургонов.

Солнце уже успело скрыться за горой, поэтому я не сразу поняла, что Рона делает у кустов. Только открыла рот, чтобы спросить, как женщина, судорожно схватившись за ветку, согнулась в три погибели и… В общем, её вырвало, потом ещё… Вернее, ей и исторгать-то было нечего… видать, уже не первый раз её так выворачивает… Всего-то и осталось, что какая-то противная желчь… самого дерьмового цвета.

Твою ж мать!

— Рона, что с тобой, ты отравилась?

Женщина повернулась было, чтобы ответить, но тут же вновь скрючилась в очередном приступе. Я перевела взгляд на неуклюже топтавшегося рядом мужа. Наверняка он хотел помочь супруге, только не знал, как.