– А сейчас я увидела эту пупочку, вспомнила про ту, нажала – и колесико завертелось… – сказала Оля Маленькая.
На этот раз молчали долго, со страхом и надеждой вглядываясь в разверзавшуюся перед ними тьму. Там ничто не шевелилось, не мелькало ни единого проблеска света.
– Ну, и что мы теперь будем делать, позвольте вас спросить? – вдруг требовательно изрек Соломоныч.
– Нужно найти другой выход… – жалобно сказала Катя. – Ведь мне завтра, скорей всего, ехать в роддом… Или уже… сегодня.
– А вдруг здесь будет хуже, чем если б они нас поймали? – еле слышно проговорила Маша.
– Может, да, а может – нет, – скрывая волнение, ответил ей Станислав. – Но, раз мы чудом попали сюда в такой страшный момент, это может значить только одно… – его голос дрогнул, и он замолк.
– …что это именно наш путь, который мы должны пройти, – закончила за него Оля Большая. – А что там в конце, – только Бог знает. Собственно, чем начало этого коридора хуже начала любого дня? Ведь мы же никогда не знаем, чем он кончится, а идем же.
– Ну что, Вергилий? – насмешливо глянул Борис на Макса, так и стоявшего с воздетой лампой. – Не помню, был ли у того факел, но у тебя он, во всяком случае, есть. Давай, возглавь шествие и освещай путь. Не обратно же в эту дверь ломиться.
Макс хотел подобающе ответить, но не стал, а молча развернулся и осторожно пошел по коридору; Катя, держась за куртку мужа, неотступно шла след в след. Поколебавшись, за ними последовал Борис, на ходу неосознанно взяв за руку Машу, потом кучкой тронулись остальные…
Шли пока налегке: все-таки это была еще первая разведка.