— Понимаю, ваше величество. Благодарю за честь!

— Если, конечно, вам не претит служить тому, кто оказался противником Запада. Быть может, вы питаете к шаванам ностальгические чувства…

— Ностальгические чувства? К людям, которые схватили меня, избили и продали в рабство? Позвольте подумать, ваше величество. Послушать девичье сердце.

Император с улыбкой кивнул ей:

— Рад вашему согласию. И последний вопрос. В августе вы и Ворон Короны подозревали так называемую Минерву Стагфорт в интриге против меня. Вы оказались правы. Вот только Ворон Короны сообщил мне о своих подозрениях, а вы — нет.

— Не сочтите за дерзость, но, судя по участи Ворона Короны, я поступила разумно.

— Хочу, чтобы вы знали: я признаю и помню свою ошибку.

— Да, ваше величество. Вы можете рассчитывать на мою искренность.

С безукоризненной грацией она сделала реверанс.

Адриан похлопал по плечу Менсона, что давно уже сидел на полу возле кресла владыки.

— Скажи теперь ты, мой друг: какой благодарности хочешь?

— Тррриумф, владыка! — не задумываясь, крикнул шут. — Хотел видеть тррриумф! Я увидел и рррад!

— Подумай еще, дай себе время. У тебя наверняка есть желания. Хочешь избавиться от колпака? Уйти из дворца, жить в своем доме?

Менсон не сразу понял, что ему предлагают. Когда уразумел, истово замотал головой:

— Нет, нет, владыка, не обижай! Колпак — хороший! Я — хоррроший! Не гони!..

— Янмэй была жестока с тобой…

— Янмэй — да, а ты — нет! Колпак и корона дррружны! Не гони меня!

— Ладно, ладно. Хочешь изменить хоть что-то в своей жизни?

Слова звучали жутко. Менсон на всякий случай качнул бубенцами:

— Можно не менять, владыка? Можно?