— Что за тьма у вас тут случилась? — спросил Марк.

— Ооо! Ты, брат, многое пропустил. Знаешь, может, тебе и повезло, что ты этим временем в водичке плескался. В общем, дело такое. Когда тебя увезли на «Белую», графский лейтенант, что с людьми на шлюпках прибыл, позвал капитана и всех наших кайров на палубу. Вышли они, лейтенант и говорит: так мол, и так, граф Бенедикт Флеминг узрел святую истину. Император Адриан есть наместник богов на земле, и противиться ему — ужасный грех. Так что граф переходит на сторону святого владыки. Тогда кайр Джемис угрюмо так спрашивает: это как же понимать, тьма сожри? Флеминг, значит, предал милорда Ориджина? А лейтенант преспокойненько отвечает: это Ориджин предал императора, а также богов и всех честных людей. Кто не хочет быть заодно с этим еретиком — все ко мне! И при этом лейтенант сапогом вроде как черту на палубе рисует: кто хочет жить — сюда, кто хочет сдохнуть за Ориджина — на ту сторону.

Потомок даже встал, как стоял графский воин: упершись ладонями в поясной ремень, — и отчертил носком по полу линию.

— Дальше, — сказал темнокожий моряк, — помедлили все немного, вроде с мыслями собрались, и потянулись к лейтенанту. Один кайр, второй, третий. Не мудрено: они же вассалы Флеминга, а герцога Ориджина не все и в глаза-то видели. Но тут кайр Джемис говорит… Черт, аж мороз по коже, как вспомню его голос. «Северяне. Тысячу лет Агата хранит вас. Тысячу лет Ориджины учат вас сражаться. Если вы северяне, клинки из ножен!» Когда он сказал, всех пробрало. Но одумались не все, только четверо кайров встали рядом с Джемисом, и еще их греи. А по ту сторону — мечей двадцать, среди них кайров примерно дюжина. Тогда началось.

Потомок рассказывал, сверкая глазами и иногда от возбуждения сбиваясь на шепот. В первые же секунды умерло человек пять: самые дерзкие из людей графа и самые невезучие из Джемисовых. Предателей было вдвое больше, но узкая палуба не давала им развернуться и реализовать преимущество. Лейтенант понял это, одернул своих людей. Вместо свирепой атаки, они принялись планомерно теснить воинов Джемиса. Сражаться можно, пока есть хоть какой-то простор для маневра. Едва людей Джемиса прижмут к борту — все, конец. Они защищались изо всех сил. Джемис и Мой бились, как черти. Вокруг них был кусок мертвой земли: кто вступал в него — ложился. Но и оставить Джемиса в покое не могли: все помнили, что у него есть Предмет. Дай кайру время — он вытащит из-за пазухи Перст и всех сожжет на месте. Так что люди графа кидались на него один за другим, а он их рубил в капусту. Самые лучшие могли выстоять минуту, не больше.