— Двенадцать, ваше величество.

— Забудьте их. Не унижайте себя произнесением вслух. Просто знайте, что я вам верю.

Что сказать после такого? Что?.. Все окажется ничтожным, мизерным. Все прочее неважно, ведь сказанных слов уже хватает с лихвой для счастья!

— Хотите спросить о чем-нибудь, миледи?

Ни малейшего желания. Было так светло, что хотелось просто молча дышать этим светом.

— Ни о чем?.. — удивился Адриан.

— Что мне сделать для вас?

— Я надеялся, вы отправитесь со мною в столицу. Не первым поездом, конечно, а в безопасности, вместе с основными войсками.

— Почту за счастье, ваше величество.

Кем я буду при дворе?.. Этот вопрос возник на языке и тут же улетел прочь. Неважно, кем. Нагло и дерзко — мечтать о короне… Да и зачем она? Счастье — просто быть во дворце, возле Адриана. В любой роли.

Но внезапно на ум пришло другое — единственное, что показалось важным. Хотелось знать, что Адриан — лучший человек на свете, без единого пятнышка на совести. Мира и так в это верила, но слишком большой хор голосов обвинял его, а он и не думал оправдываться. Она знала, почему. Она и сама бы не оправдывалась… Но все же, хоть слово в защиту «тирана и деспота». Хоть одно слово из его уст, что перевесит все громкие речи северян!

— Ваше величество, позвольте мне очень дерзкий вопрос…

— Какой угодно, миледи.

— Вы же ничем не навредили Дому Ориджин?

Он усмехнулся:

— Ничем, миледи. Россказни Эрвина о Запределье — простая клевета.

— Благодарю, ваше величество. Мне очень нужно было это услышать. А Эвергард? Ведь у вас были веские причины так поступить?

— Конечно, миледи.

— Задавить в зародыше бунт Айдена Альмера? Не дать ему соединиться с Ориджином?

— Да, миледи.