***

Тьма за краем не обрела ни веса, ни звука, ни дыхания. Она сухо струилась песком, она терлась игривой кошкой по коже, она рвала тело когтями ледяного ничто и искушала душу жутью своего бытия вне бытия…

Я не мог ничего подарить ей, погребенный в сыпучее, проницающее меня ничто. И она взяла сама, разрезав тончайшую нить дивную. Моя путеводная паутинка зазвенела, вздохнула, лопнула возле плеча, отнимая право вернуться и сам обратный путь. Не жаль, там я был, позади простерлось привычное, но нет в нем единственного незаменимого…

Средняя дочь

Шаман пришел к хижине, уложил на красные камни три ровных обломка железного дерева и поклонился.

– Дыхание великого огня должно пребывать с народом песков и края, – попросил он. – Я научу её звучанию истинных слов и сокровенному письму, я передам ей копье, допущу на большую охоту.

– Долг перед племенем сродни огню, – задумался рыжеволосый, рассматривая редкостные дрова и движением брови обращая их в пепел. – Ты хотя бы попытался… Но и ты вступил в торг со мною, не обратившись к дочери напрямую. Страх убивает огонь, даже если страх – отражение почтения, а не трусости или лжи… Оно того стоит?

Сидящая ближе всех к повелителю девушка – старшая из четырех оставшихся – похожая на отца цветом кожи и тоном волос, тряхнула головой, убежала в хижину и вернулась с коротким копьем, тем самым, содержащим у основания лезвия алмаз.

– Я ушла бы завтра сама, – расхохоталась она. – Большая охота, да!

– Ты желаешь греться, но не дарить тепло, – грустно отметил рыжеволосый, сгреб пепел в горсть и развеял по ветру. – Пусть так… дыхание пламени пребудет с народом края. Пока оно – лишь пепел, но пламя неистребимо, мне ли не знать?

***

Край треснул нехотя, затем провалился и сгинул. Я не знаю льда, не видел севера… Но чутье вещает: так и должен звучать лед. Темная пустота ссыпалась со спины мурашками боли. Мир лег во все стороны слепящий, невыносимый. Синее солнце выжигало кожу и плавило разум, облизывало огненным жаром левое плечо. Хоровод сумасшедших лун мчался, играя огнями и бликами, творя непрестанный обман, жестокую пытку для взгляда…