Светлый фон

Он рухнул крошевом обломков, мокрым комом плоти, журчанием голубой озерной влаги, пахнущей весной.

Он рухнул крошевом обломков, мокрым комом плоти, журчанием голубой озерной влаги, пахнущей весной.

Край уже трещал и стонал, но я успел выдрать из этого вороха серебро клыка. Славная охота. Прекрасный враг. Памятный, да.

Край уже трещал и стонал, но я успел выдрать из этого вороха серебро клыка. Славная охота. Прекрасный враг. Памятный, да.

 

Пятая дочь

Дочь повелителя огня, подобная черной упругой ветке, разогнулась из-под полога хижины. Прошла, крадучись, к отцу. Села у красных камней и гордо тряхнула мраком волос.

– Я похожа на мать, – заверила она себя и мир. – Почему я должна ждать? Почему должна соглашаться? Сама возьму то, что выберу. Сама выберу то, что возьму! Прощай.

– Плохо не знать цель похода до его начала, – вздохнул повелитель огня. – Но поход твой, тебе и решать. В огне я вижу много дыма и мало жара, зависть чадит… Но – иди. Посмотрим, очистит мир тебя или же ты опалишь его.

– Дай мне силу огня, – приказала девушка.

– Как можно дать то, что есть от рождения в каждом? Только ты сама способна взять или отказаться, все в народе песка знают истину. Иди.

Черной молнией взвилась уязвленная ответом дочь, выхватила копье, описала в воздухе сверкающий круг и ударила красный камень. Безупречное лезвие зазвенело смехом, запело. Искры брызнули и угасли, оставив от гнева лишь запах паленого и широкую язву трещины.

– Отец, ты жесток, – тяжело дыша, укорила девушка. – Младшая пожелала огня – и ты дал ей, почему же я…

– Она обманула себя и меня, – тихо и грустно молвил рыжеволосый, погладил трещину в камне, вскипевшую алой пеной и затянувшуюся. – Ты знаешь, какова расплата. Людям непосилен дар, пока не вызрела до взрослости их душа. Иди и взрослей.

 

***

Спина вмерзла в лед, пришлось ворочаться и вытягивать, выламывать себя из края – туда, куда вела дивная нить, все дальше, вперед. Под ногами ощущалось ровное и упругое, подобное глади вод и столь же ласковое. Целительное для израненных стоп…

Спина вмерзла в лед, пришлось ворочаться и вытягивать, выламывать себя из края – туда, куда вела дивная нить, все дальше, вперед. Под ногами ощущалось ровное и упругое, подобное глади вод и столь же ласковое. Целительное для израненных стоп…

Во всю ширь окрест укладывался туман, подобный пуху бережно подготовленного гнезда. Свет сеялся из воздуха, отовсюду, лишая очередной не нужный мне мир теней и бликов. С каждым шагом приближалось то, что высилось впереди. Стена? Но преград нет для идущего к цели, отринувшего даже право вернуться.