— Твоего аптекаря надо спросить, — произнёс он. — Как ты говорила? Поколдовал, руками повертел? Ну, вот и здесь успел наколдовать, видно.

Джил повела глазами, осознавая.

— Гад! — вдуг звонко выкрикнула она и бросилась в угол, к откинутой крышке лаза. Скрылась внизу. Джон бесцельно прошёлся по скрипучему полу, стараясь не наступать на кровь. Всё закончилось, они опоздали. Прогма, выказав свойственную кунтаргам сноровку, успел за сутки вынести из сарая всё оборудование, прихватив заодно трупы — то ли собирался употребить на опыты, то ли просто не хотел оставлять следов. Учитывая природные способности к телепортации, он мог переместить лабораторию куда угодно. Хоть в Разрыв.

Из подвала показалась Джил. Не глядя на Репейника, протопала к выходу. Сквозь дверной проём Джон видел, как русалка схватила канистру, крутанулась и с рычанием забросила её в кусты вереска. Туда же отправилась вторая канистра. Отряхнув руки, Джил сплюнула и повернулась к Джону.

— Ну? — спросила она.

— Пойдём, — предложил он. — Чего уж теперь.

Джил перевела дыхание и откинула со лба прядь волос.

— Пойдём, — пробурчала она. Ворона опять каркнула: пронзительно и насмешливо.

Подгоняемые ветром, они вернулись на Копейную улицу. Прождав четверть часа, поймали кэб. Ехали молча, глядя каждый в своё окно. Тучи, с утра теснившиеся на низком небе, разошлись, но солнце, будто не доверяя погоде, светило тускло, вполсилы. Было по-осеннему холодно.

Когда они вышли из кэба у дома, на набережной, Джил остановилась, чтобы вытрясти из сапога камушек. Джон смотрел, ожидая.

— Теперь у нас будет новый бог, — сказала Джил, справишись с сапогом. — И счастье для всех. Вот сволочь. И ничего больше нельзя сделать?

Джон перешагнул через лужу, вспугнув принимавших ванну голубей.

— Можно попробовать его поймать, — сказал он, — только как? Он же ходит там, где мёртвые.

— Я тебя больше к мёртвым не пущу, — сказала Джил и взяла его под руку.

Они снова поели в той же харчевне; Джил заказала ростбиф с кровью и горошек, а Джон — свой любимый пастуший пирог. Потом немного погуляли по набережной, бросая хлеб уткам. Зашли в лавку, что была на первом этаже Джонова дома, купили вина и фруктов. Поднялись в квартиру, устроили праздничный ужин и завалились в кровать. Они больше не говорили ни о Прогме, ни о лаборатории, ни о валлитинаре. Им нужно было очень многое успеть, так что на разговоры времени не осталось. А затем они уснули.

На следующее утро — верней, ближе к полудню — Джон встал, заварил чая, открыл почтовый ящик, вытащил газеты и принес их в спальню, чтобы почитать новости. Джил села в постели, схватила вчерашний номер «Часового». Пробежала заголовки. Замерла. Впилась глазами в буквы, стала читать медленно и пристально. Закончив, не глядя протянула газету Джону.