– Лидия вбила себе в голову, что это были не грабители, а наемные убийцы. И она не успокоится, пока не докопается до истины.
– Может, это и к лучшему? – пробормотал церковник, прихлебывая горячий чай.
– Я не понимаю… – осекся я, удивленно глядя на старика. – Ведь грабителей поймали на следующий день, когда они пытались сбыть столовое серебро? Поймали, судили и повесили?
– Именно так, – кивнул старик. – Но я вижу, что теперь ты сомневаешься. А раз так…
– Я слышал звон клинков. Родителей… – у меня дрогнул голос, – их зарубили. Не зарезали, а зарубили мечом. И это странно, потому что… Нет, я не хочу знать. Даже если убийца до сих пор жив и ушел от людского суда, то от божьего ему не уйти. Пусть живет с моим прощением…
– Это неправильно, Кысей, – с горечью сказал отец Георг. – Так ты никогда не избавишься от теней прошлого. Мне не нравится госпожа Хризштайн, но может хоть эта женщина заставит тебя взглянуть страху в глаза…
При мысли о Лидии больно сжалось сердце.
– Я сильно виноват перед ней.
– Чем же? Разве ты сделал что-то дурное? Твое желание к ней пусть порочно, но естественно…
– Но ее страсть ко мне – нет! Лидия одержима мною, и я только сегодня понял, насколько сильно. Она вырядилась, как кукла, которую я ей подарил. Точь-в-точь, понимаете? Даже цвет башмаков… Ей становится все хуже, а я невольно усугубляю ее состояние вместо того, чтобы помочь…
Отец Георг положил руку мне на плечо и заставил сесть в кресло.
– Успокойся, Кысей. Тут ты едва ли можешь что-то изменить.
– Могу. Я могу исчезнуть из ее жизни, и тогда…
– И тогда она найдет себе новый повод сойти с ума, – грустно улыбнулся отец Георг. – Иногда я завидую безумцам…
– Почему?
– Потому что они не ведают сомнений…
Я помолчал немного, с тоской глядя на недопитый и давно остывший чай.
– Отец Георг, как думаете, Лидии может помочь духовник?
– Чем же он может помочь? – удивился старик. – Ты прости, но не думаю, что у нее остались добродетели, которые нужно блюсти…
– Я не об этом. В некоторых источниках я встречал это понятие в другом смысле. Было даже описание…