Вот и тропинка, ведущая наверх по склону. Теперь я видел, что на обрыве сидит Лидия. Я попытался крикнуть ей, но из горла вырвался лишь хрип. Осознает ли она вообще, что происходит вокруг? Или Антон был прав, и у нее начался приступ? Я стал карабкаться вверх по холму, прикидывая высоту маяка. Выдержит ли он натиск стихии? Если забраться на самый верх? Глухой рокот за спиной смешал все мысли. Я медленно обернулся. Громада воды неумолимо надвигалась на побережье. На ее гребне тонул свет восходящего солнца, погружая мир в странные сумерки. Воздух стал плотным и заметно посвежел. Я встряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и стал яростно взбираться дальше. Стихия дыхнула мне в спину холодом, словно подгоняя. Губы шептали слова молитвы Единому, но я не слышал собственного голоса, напрочь оглохнув…

…Лидия стояла на краю обрыва, широко раскинув руки в стороны, словно собираясь взлететь. Я хотел ее позвать, но слова застряли в горле. Сквозь шум надвигающейся стихии я услышал песню. Пела Лидия. Ее голос, сорванный и хриплый, выводил странную причудливую мелодию, в которой не было ни смысла, ни гармонии. Я шагнул к безумице, собираясь увести ее отсюда, но мощный толчок холодного воздуха сбил меня с ног. Взметнувшаяся ввысь волна двигалась на нас, уже закрыв небо. Ничтожность человеческой жизни перед обезумевшей стихией подавляла, но я упрямо поднялся на ноги. Старый маяк должен выдержать, надо попытаться! Лидия даже не шелохнулась, словно не видя перед собой миллионы тонн морской воды, готовые обрушиться и снести все на своем пути. Безумица продолжала рваную мелодию, словно пробуя ноты на вкус, словно пытаясь среди них найти единственно верную… Я застыл. Зеленый зал… Ее песнь… Высокая нота и разлетевшаяся вдребезги чаша… Она пела, испытывая на прочность одну ей ведомую цель… Тогда у нее получилось разбить голосом камень, но сейчас… Это ведь безумие! Я сделал еще пару шагов, протянул руку к ее плечу… Летящая на нас волна вдруг дрогнула, будто ударилась о невидимую преграду, яростно взревела, на ее гребне стали возникать смерчи, закручиваясь в смертельном танце и распадаясь на беспомощные потоки. Казалась, сила водной стихии обращалась против самой себя, подчиняясь голосу безумицы. Вал морской воды схлынул обратно, на мгновение лучи солнца ударили в лицо, чтобы сразу же сгинуть на следующем гребне, еще выше и сильнее. Лидия вдруг захлебнулась и закашлялась, оборвав песнь, а я уже не думал. Я схватил ее и втолкнул в зияющую пасть маяка, содрогаясь от ледяного дыхания моря. Я успел в последний миг, потому что тотчас стены маяка вздрогнули и застонали под жестоким ударом стихии.