Она вышла вперед в простом черном одеянии, неся в руках… багровое сердце в огненных прожилках. По залу пронесся приглушенный шепот, и установилась тревожная тишина. Даже советник удивленно крякнул. Лидия подняла голову, отчего с нее спал капюшон, освобождая льняную косу, возмутительно яркую в контрасте с черным одеянием.

— Милостью Единого и нашими молитвами, — заговорила она, — реликвия заступницы Милагрос, украденная демонами, была возвращена…

— Хороша, да? — прошептал мне советник. — Не обижайтесь, но мне пришлось использовать в своем плане вашего фамилияра. Кстати, когда перестанете глупить и будете работать на меня, я обещаю, что расходы на ее содержание…

— В каком еще плане? — потрясенно перебил я его. — Что вы наделали?!?

— Тише, тише, — придержал меня за руку Сипицкий. — А то пропустите самое интересное…

Лидия начала читать молитву нараспев, постепенно увеличивая темп и набирая силу голоса. Ее лицо поражало бледной отрешенностью, а взгляд был прикован к страшной ноше в руках. До меня донесся едва уловимый теплый запах… тыквы.

— Тыквенное сердце… — припомнил я. — Какого демона она творит?

— … Демон повержен! — ее голос обрел полное звучание и звенел бокалами на столах. — Святая заступница с нами! Выпьем в ее славу!

В зале вдруг погасли все свечи, гости, как один, охнули и замолкли. Мгновение темноты — и вспыхнули газовые светильники, выхватывая из темноты неподвижную фигуру Лидии.

— Чудо свершилось! Проклятая кровь ушла в землю, наполнив нас божественной сладостью! Пейте!

В полной тишине зала раздался противный хруст, и болезненная белизна кожи ее рук обагрилась темными потеками.

Лидия раздавила в ладонях тыквенное сердце, наполненное горячим шоколадом. От его запаха кружилась голова. Сильный чарующий голос барда завел гимн во славу Единого, удивительно сообразуясь с биением сотен сердец присутствующих. Из темноты возникли еще две послушницы, которые торжественно несли серебряную купель, увенчанную… реликвией заступницы. Она сияла в неустойчивом свете светильников, причудливо отражаясь в непроглядной тьме купели, наполненной… шоколадом.

— Что за цирк!.. Мы так не договаривались… — пробормотал советник, нервно подаваясь вперед.

Лидия подняла в руках над купелью раздавленное сердце, истекающее шоколадной кровью, и принялась алчно ее пить. Тонкий профиль белел, сливаясь с темнотой горькими потеками шоколада по губам и подбородку. Возбужденный шепот опять пронесся по столам, чтобы в следующее мгновение потрясенно умереть. Лидия повернулась лицом к гостям и небрежно уронила на пол раздавленные ошметки тыквенного сердца. Она утерла ладонью рот и провозгласила, не сводя с меня глаз: