Он опаивал своих пациентов вот этой гадостью, возвращая их в детство и снимая любые запреты. А потом они все забывали.

В его глазах мелькнула неуверенность.

— Тогда с господином Тиффано тоже может случиться… неприятность. Не боитесь?

— Боюсь. Только у меня выхода нет, как и у тебя, — призналась я и выдернула пробку из бутылки. — Пей.

— Нет, пожалуйста! — отчаянно замотал он головой. — Светлая вояжна, прошу вас! Моя жена ни в чем не виновата!

— Твоя жена — змея. Она уже не человек. Колдунья. И ты мне скажешь, как открыть проход к ее логову, — я поймала его за подбородок и надавила пальцами на щеки, заставив открыть рот.

Он захлебывался и кашлял, пытаясь выплюнуть отраву, но я крепко держала и лила, пока бутылка не опустела. Часть зелья оказалась на рубашке и на полу, но того, что попало, вполне должно было хватить.

— Зачем же… — просипел Орфуа и всхлипнул. — Светлая вояжна, я же ваш подданный… Вы предали своих людей тогда, и сейчас… Зачем…

— А сейчас я вершу справедливый суд над колдуньей и ее пособником. Где Миасса? Говори.

— Она спит… Ее нельзя трогать… Не будите ее, прошу вас… иначе быть беде… Вы же… эти клятые церковники… Почему вы защищаете их? Вы же их ненавидели…

— А еще больше я ненавижу колдунов. И раздавлю любого, кто мне попадется. Как открыть проход?

Говори!

— Светлая вояжна… я требую… суда… справедливого суда… вашей властью… покарать и тех, кто… сделал мою жену… такой… Это не ее вина…

Я окаменела от неожиданности.

— Вы не можете… отказать… как вояжна… вы должны… вершить… справедливый суд… и наказать всех…

Он был в своем праве требовать, а я не могла ему отказать, иначе перестала бы быть собой.

— Накажу, — выдавила я.

— Обещайте! Я знаю… слово проклятой вояжны… не может быть… нарушено…

— Обещаю. Но ты и так уже покарал обидчиков.

— Нет… — Орфуа отчаянно замотал головой, пуская слюни в жутковатой улыбке. — Не всех. Орден Пяти…