— Куда вы дели камень? — его голос дрожал от гнева, а рукой он ухватил меня за косу и оттянул голову назад, вглядываясь в лицо.

— Ук-к-к-лал…

— Прекратите паясничать! Камня в усыпальнице нет! Да я могу вас прямо сейчас отправить!..

Но он слишком увлекся, потому и пропустил удар коленом в пах. Я кошкой вывернулась у него из рук и бросилась к окну, успев схватиться за шнур от портьер. Комната погрузилась во тьму. Кысей сдавленно ругнулся от боли, но косы не отпустил и дернул меня обратно. Я стукнула его по колену и подставила подножку. Мы полетели на ковер, длинный ворс которого смягчил падение, и покатились. Я отчаянно вырывалась, царапалась и шипела, но инквизитор не на шутку разъярился, поймав мои запястья и плотно прижав к полу.

— Отвечайте! — прорычал он, нависая надо мной. — Куда вы дели камень? Отдали своему любовнику? Я все знаю!

— Да, любовнику! — выкрикнула я. — Вы же ни на что не способны! Тюльпанчик!..

Я издевательски расхохоталась, запрокидывая голову. Напольное зеркало в тяжелой раме было на расстоянии вытянутой руки. Я вывернула руку и зацепила его, опрокидывая ливнем осколков. Кысей взревел и пригнулся, закрывая нас обоих, а потом его обжигающая ревность захлестнула меня и ослепила. Он рванул на мне рубашку и добрался до ткани, утягивающей грудь. Его руки жадно зашарили по символу на моей коже. Вожделение — его и мое собственное — затопило меня целиком, не оставив места разуму. Я забыла обо всем, хотела лишь одного, боялась другого. Заманить и не спугнуть. Раззадорить, но не перестараться. Соблазнить и не отпустить. Отдаться, но не отдать. Я осыпала его насмешками и изворачивалась в слабом сопротивлении, пока он стягивал с меня штаны. Я не давала ему остановиться, хотя он уже навалился на меня, придавливая и обездвиживая, но я ухитрялась набрать в легкие воздуха и извергнуть новую порцию издевательств. А потом он словно рухнул, войдя в меня одним рывком, таким мощным, что перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Я закричала и захлебнулась криком, подаваясь и выгибаясь навстречу, судорожно сжимаясь вокруг него, до боли внутри, до слез, до стона, до крови с прокушенного языка. Мир перестал существовать, а время остановилось.

Жадная бархатная бездна его глаз пожирает мое сознание. Кысей сжимает мои запястья и двигается резкими толчками, все яростнее и глубже, словно пылающий таран, выжигающий нутро. Я пытаюсь зажмуриться, избежать этого проникающего в душу взгляда, от которого пространство и время рушатся в бездну безумия сплетенных сознаний и тел. И не могу, не могу отвести взгляда! Кысей впивается в мои губы с рычанием, переходящим в хриплый стон, я кусаю его в ответ и продолжаю выгибаться под ударами его плоти, такой разрывающе огромной, каменной, обжигающей… Я исступленно царапаю ему плечи и спину, я задыхаюсь, я умираю от ощущения бесконечной наполненности им, моим цветочком, моим палачом и моим спасителем. А потом он приподнимается и вдавливает меня рукой в грудь, в клятый символ, и испепеляет до основания. Сознание разлетается на осколки и тут же собирается воедино сладкой агонией моего мучителя. Его наслаждение затапливает мой разум, пока он рычит, рвано двигаясь во мне, изливаясь внутри горячим семенем, а меня трясет от ярости… И это все?!?