— А теперь третье! И самое главное!

Третьим был порох. Я понимал, что Хриз готова подорвать остров в том случае, если у нее не получится то, что она задумала, и гадал, как этому помешать. То, что пятнадцать человек моей команды будут истово верить и повторять про себя, что порох отсырел, это, конечно, хорошо, но хотелось бы чего-то понадежней. Но я так ничего и не придумал. Лежа без сна и ворочаясь в каюте под храп Вельки на соседней койке, я ломал голову и над другим, более важным вопросом. Отпускать Хриз в Источник я не собирался, однако надо было что-то сделать с теми знаниями, которые она носила в себе. Я хотел их уничтожить. Раньше я бы содрогнулся от подобного кощунства и торжества невежственности, но теперь понимал, что ее знания не так ценны, как представляются Святому Престолу. По крайней мере, менее важны, чем жизнь Хриз. Но как можно уничтожить знания? Если знания хранятся в книге, то ответ ясен. Уничтожь книгу, и знание исчезнет вместе с ней. Если кто-то уже успел прочитать эту книгу, то ответ тоже очевиден. Убить прочитавшего. Но такой вариант мне не подходил. Если бы знания можно было передать, как передаются материальные вещи, то я бы с радостью забрал у Хриз эту ношу или разделил ее груз на двоих. Но увы… Когда ты делишься знанием с кем-то, у тебя ничего не убывает. Знание только преумножается, ведь теперь его носят уже двое. Как заставить Хриз забыть эти клятые знания? Мне вспомнились страшные опыты профессора Камилли и его эликсир забвения, но я тут же прогнал эту мысль. Нет, вместе с ненужными знаниями эликсир сотрет и все остальное, все то, что делает Хриз такой, какая она есть. Но ведь должен быть какой-то способ? За мной ведь вера целого города! И пятнадцати моряков…

Я наконец-то заснул, но спал неспокойно, поминутно просыпаясь. Сон на грани дремы превратился в пеструю мешанину из каких-то обрывков. Я видел себя на берегу рядом с мамой, мы бегали по горячему песку и смеялись; в следующий момент я уже брел по колено в снегу, а ветер бил мне в лицо и кричал о помощи; потом я сидел на корточках и ковырялся в сломанном часовом механизме, пытаясь пристроить туда рубин, а он все время выпадал из пальцев и куда-то закатывался; вот я не я, кутаюсь в синюю бороду, стою на капитанском мостике и смотрю, как пылает заревом пожара порт; в следующей сцене я помешиваю жуткое варево из крысиного помета и человеческих голов, и колпак съезжает со лба мне на глаза; а вот я корплю над переписыванием ветхого фолианта, но строчки все время выходят косые и неровные, я злюсь и нервничаю, потом вдруг с ужасом обнаруживаю, что пишу прямо поверх полустершегося текста, перо так страшно скрипит и рвет бумагу…