Нам?!?

Похмелье после всего одного глотка рома оказалось жутким, но куда ужасней было то, что Хриз вознамерилась принять ванну вместе со мной. Я слабо протестовал, но она легко подхватила меня под руку и потащила. Я еле переставлял ногами.

— Ты же должна готовиться к свадьбе! — в отчаянии напомнил я.

— Успею… Память важнее. Ты мне все вернешь… до капельки… — пыхтела она, отцепляя мои пальцы от дверного косяка и наподдавая коленом ниже спины. — Колдунишка-пьяньчужка!..

Я чувствовал себя паршиво и настолько выжатым досуха, что не смог бы вернуть ей и полкапельки. Где эта клятая мара, когда она так нужна?!?

— Рыбальски! — осипшим голосом позвал я без всякой надежды.

— Нет здесь никого… Никого! Только ты и я!

Она запихнула меня в ванную комнату. На краю исходящей паром ванны сидел мрачный Рыбальски. Вид у него был примерно такой же помятый, как и у моего отражения в настенном зеркале. Хриз победно закрыла за собой дверь и начала медленно раздеваться. Рыбальски начал также медленно багроветь.

— Это не я! — быстро сказал я. — Она все сама!.. Сама пришла!.. Сама притащила!..

Рыбальски стукнул кулаком по зеркалу. Раздался треск, и осколки с грохотом посыпались на пол. Хриз вздрогнула и застряла в платье, высунув нос из горловины.

— Это ты что, колдовать мне тут удумал? — спросила она, яростно выпутываясь из ловушки платья. — А ну не смей!..

Я попятился подальше от обоих. Забился в угол. Меня тошнило. Вид колыхающейся воды вызывал неясную тревогу. А если я утону?.. Рыбальски тем временем набычился и схватился за край ванны, силясь оторвать ее от пола и перевернуть. Хриз наконец сорвала с себя платье и в одной сорочке, слишком прозрачной, чтобы что-то скрывать, ринулась к шатающейся ванне.

— Не смей! — рявкнула она.

— До свадьбы… — мой осипший голос звучал твердо… по крайней мере, я надеялся на это. — До свадьбы — ни-ни.

Рыбальски остановился. Хриз торжествующе уселась на край ванны и стала снимать сорочку. Я закрыл глаза и еще более твердо сказал:

— Если не хочешь, чтобы твой папочка разгромил полгорода, уймись. Оденься и сохрани остатки достоинства.

Ответом мне было насмешливое фырканье. Я стал медленно пятиться по стеночке к выходу. Вздрогнул от ойканья и грохота перевернувшейся ванны, но не остановился. Наоборот, ускорился. Голые ступни обожгло горячей водой. Вот и дверь! Свобода! Открыл глаза. Вдребезги разбился кувшин для поливания, по комнате кружились расчески, мыло, полотенца и одежда. Рыбальски гонялся за своим непутевым «сыночком» в тщетных попытках его одеть. Хриз визжала и отбивалась.